Ночной сторож - стр. 36
– Я не знаю, доступна ли она еще по этому номеру. Он рабочий.
– И какая у нее работа?
– Секретарская.
– Дочь Джагги Блу.
– Та, что бедовая, – присовокупила Дианна.
Патрис подняла брови. Дианна сказала:
– Шучу.
Но тон ее не был шутливым. Она продолжила листать стопку бумаг.
– А вот еще одно имя. Отец Хартиган.
– Я не собираюсь проделывать весь этот путь, чтобы встретиться со священником.
– На крайний случай.
– У меня крайнего случая не будет.
– Вера тоже так говорила.
– Я все-таки думаю, вы должны мне заплатить.
В ту субботу Патрис подождала, пока Поки уйдет, а Жаанат отправится в лес. Хотя Патрис знала, что они не возьмут ее деньги себе, она была не совсем уверена, что они вдруг не пожелают избавиться от ее отца. Свои деньги она закопала под восьмым зеленым квадратом линолеума справа. Эта часть узора находилась под ее кроватью. Она отодвинула хлипкую раму в сторону. Осторожно, чтобы не потрескался, она медленно сдвинула линолеум. Под ним она хранила копилку – помятую розовую жестянку из-под печенья, разрисованную танцующими печеньками. Та была аккуратно зарыта, и земля над нею разровнена. Она раскопала руками землю и сняла крышку. Деньги были на месте. Все сто шесть долларов. Она вынула их, перезахоронила коробку и оставила восемь долларов под маминой банкой с сахаром. Дорис ехала в Регби и должна была забрать ее через полчаса. Патрис завела часы и подсчитала, на сколько минут они отстали за ночь. Полученное в результате время было довольно точным. Все, что оставалось сделать, – это сесть в поезд. В Миннеаполисе ей предстояло отправиться по ненадежному адресу и к дочери Джагги Блу, Бернадетт, той, что бедовая.
Жаанат вернулась с корзиной съедобных сосновых побегов. Они постояли вместе, обнявшись, прямо за дверью.
– Он ведь в Фарго[41], верно? – спросила Патрис, имея в виду отца.
– Он не придет сюда сейчас, по крайней мере в ближайшее время.
Только в объятиях матери Патрис почувствовала, что отец не вернется. Она боялась ее отпустить.
– Не вздумай тоже исчезнуть, – прошептала Жаанат и крепче прижала дочь к себе.
Страх за Пикси. Страх перед тем, что она может обнаружить. Страх за Веру. Но когда она отступила на шаг, Жаанат улыбнулась, увидев начищенные туфли дочери, ее яркое пальто, завитые волосы, красную помаду. Валентайн даже одолжила ей перчатки.
– Ты похожа на белую женщину, – сказала Жаанат на чиппева.
Патрис рассмеялась. Они обе были довольны ее новым обликом.
Пукконы
Томас шел с ружьем по тропе, ведущей к дому отца. Может, ему удастся подстрелить куропатку. Или оленя. Но вокруг виднелись только сухая трава, шиповник, темные сердцевинки рудбекий и красный ивняк. Под дубами в траве лежали кучи желудей. После долгой варки их можно было есть. Он подумал о том, чтобы забрать их. Но по краям травянистой тропы росли кусты, усеянные пукконами. Он наполнил шапку, а затем и куртку этими колючими зелеными орехами. Его отец увидел, как он идет по краю поля, и вышел за дверь, сгорбленный, опираясь на палку.