Ночная дорога - стр. 6
– Мы – семья, – сказала Ева.
– Я толком и не знаю, что это такое.
Тетя Ева улыбнулась, но это была печальная улыбка, ранившая Лекси, поскольку напомнила о пережитом. Жизнь с мамой не прошла бесследно.
– Это значит, что ты остаешься со мной. И отныне называй меня просто «Ева», а то слово «тетя» как-то старит. – Сказала и отвернулась.
Лекси поймала тонкое запястье тети, почувствовав, как бархатистая кожа сморщилась в ее цепких пальцах. Она не хотела, она не должна была так поступать, но теперь уже было поздно.
– Что такое, Лекси?
Девочка с трудом произнесла короткое слово, которое, казалось, застряло комом в горле. Но сказать его было нужно. Обязательно.
– Спасибо, – выдавила она, почувствовав, как защипало в глазах. – Я не доставлю никаких неприятностей. Клянусь.
– Наверняка доставишь, – сказала Ева и улыбнулась. – С подростками всегда так. Все в порядке, Лекси. Все в порядке. Я слишком долго жила одна. Я рада, что ты здесь.
Лекси смогла только кивнуть. Она тоже слишком долго жила одна.
Джуд Фарадей всю ночь глаз не сомкнула. Наконец, перед самым рассветом, она оставила все попытки заснуть. Отбросив летнее одеяло, осторожно, чтобы не разбудить спящего мужа, она встала с кровати и покинула спальню. Бесшумно открыла стеклянную дверь и вышла из дома.
Задний двор блестел от росы в подступающем свете, пышная зеленая трава спускалась по небольшому склону к пляжу из песка и серой гальки. А дальше начинался пролив: черные волны все накатывали и накатывали, а их гребни рассвет окрасил в оранжевый цвет. На противоположном берегу возвышался горный хребет, изломанный силуэт которого отсвечивал розовым и бледно-лиловым.
Джуд сунула ноги в резиновые сабо, всегда стоявшие у двери, и спустилась в сад.
Этот участок земли был не просто ее гордостью и радостью. Он служил ей убежищем. Здесь, подолгу сидя на корточках, она сажала в жирную черную землю растения, перекапывала, разделяла и подрезала. Внутри участка, огороженного низкой каменной стеной, она создала мирок, где царили красота и порядок. То, что она сажала в эту землю, приживалось; растения легко укоренялись. И какой бы холодной и суровой ни была зима, какие бы ни гремели грозы, в положенный срок ее любимые растения возвращались к жизни.
– Ты сегодня рано.
Джуд обернулась. У двери в спальню, на мощенной камнем площадке, стоял ее муж. В черных боксерских трусах, с длинными седеющими светлыми волосами, все еще спутанными после сна, он выглядел, как какой-нибудь моложавый профессор античности или стареющая рок-звезда. Неудивительно, что она влюбилась в него с первого взгляда больше двадцати четырех лет тому назад.