Ночи живых мертвецов (сборник) - стр. 45
– Именно. Оставайся в лаборатории. Ее легче защищать, чем твой дом. Можешь выйти разок наружу за едой и водой, если они тебе нужны, но потом забаррикадируйся и жди, пока все не наладится. Используй защитные жалюзи, чтобы не подвергать себя риску – и чем дольше, тем лучше.
– Конечно! – Тикер, казалось, заметно оживился и преисполнился надеждой. – Ты не присоединишься ко мне, Ричард? Ты мог бы подогнать машину прямо к дверям…
– Нет, я буду работать на дому, – ответил Кэдбери. – Давай, Тикер, удачи тебе.
Он повесил трубку. Когда телефон зазвонил снова, то вначале Кэдбери его игнорировал, а затем отключил от сети. Его ждала работа. Вначале надо было заполучить образец, и это оказалось совсем несложно. «Шатуны» набрасывались на живых без промедления, и после каждого такого столкновения оставались жертвы. Существовало некое «окно», буквально несколько часов, до того, как с жертвами происходила та же метаморфоза, что и с их убийцами. Кэдбери кружил по окрестностям, пока не наткнулся на мертвого мужчину, лежащего на бордюре. Кэдбери связал его кухонным шпагатом и кое-как, скрутив концы плоскогубцами, соорудил намордник из проволочной сетки, взятой из садоводческого центра.
Затем он поехал домой, с мертвецом в багажнике своей машины. Он не открывал его, пока машина не оказалась в гараже за плотно запертой роллетой. К этому времени мужчина уже не был мертв: он корчился и извивался в багажнике, пытаясь освободиться от оков. Кэдбери вначале решил вытащить его и положить на верстак, но потом решил, что это будет слишком опасно. Вместо этого он достал циркулярную пилу и просто отпилил мужчине голову. Все прошло гораздо чище, чем он ожидал – возможно, из-за посмертного изменения вязкости крови. Она не загустела полностью, но приобрела консистенцию патоки.
Кэдбери отнес голову в подвал, который давно уже переоборудовал в лабораторию как для опытов с домашними животными, так и для неофициальных переработок. Он извлек из черепа мозг и исследовал его под микроскопом, постепенно добавляя увеличение. В основном его структуры были нежизнеспособны. Мозг уже начал распадаться, но казалось, что ускоряющиеся процессы оживления остановили этот распад. Даже находясь внутри отделенной от тела головы, мозг непонятным образом получал – из загустевшей крови, из окружающего воздуха или еще из каких-то доселе неизвестных науке источников – питание, необходимое для поддержания его жизни.
Впрочем, слово «жизнь» казалось Кэдбери не слишком подходящим. Как и его противоположность, «смерть», оно подразумевало бинарную систему, в которой вещи, не находящиеся в группе «А», должны были находиться в группе «Б». Но воскресшие мертвецы представляли собой аномалию. У них была какая-то фракция, самая малость из всей той феерии мыслей и чувств, индивидуальности и сознания, которую можно было назвать жизнью. Разум этих зомби должен был закрыться наглухо – вместо этого в нем образовалась трещина, словно приоткрытая дверь в детскую комнату ночью, когда ребенок еще не привык к темноте.