Ночь - стр. 6
В условиях, когда работающих часов не осталось совсем ни у кого (кому интересно тратить бесценный цинк на такую условную вещь, как «время»), звонить ежедневную «заутреню» Гацак может начинать прямо после того, как его голова прояснится от воздействия солидной дозы браги. А без нее не обходится ни один его «вечерний» выход к трубе. Задай ему вопрос о его способе следить за временем, и он обязательно покажет три механических будильника, заведенных ровно на восемь часов утра. Только вот на будильниках всегда разное время. Бывало и такое, что вольный город Грушевка вставал, начинал ссориться, торговать и шевелиться, так и не дождавшись гацаковского звона.
Звонаря в таких случаях находили очень больным, причем выхлоп в его каморке не оставлял сомнений в том, чем он заболел. Он неизбежно получал в рог от Бургомистра, но оставался на своей должности, при каморке и при цинке налогоплательщиков. Гацак незаменим, ведь кому еще захочется следить за цокотом маленьких механических чудищ, отмеряющих ход погибшего времени.
Когда-то продолжительность дня изменялась оборотом Земли вокруг своей оси, продолжительность года – оборотом Земли вокруг Солнца. После блэкаута концепцию «Солнца» пришлось пересмотреть. Часть соседних городов-государств, например, пустынный и очень опасный Институт Культуры, полностью отменили единое для всех время. Рынки там никогда не закрываются, а потому и налеты на них возможны в любой момент темени.
Звук «утреннего звона» у Гацака получается вялый, но, если захочешь синхронизироваться с остальной Грушевкой, услышишь. Хотя бы с восьмого раза. А вот сразу после восьмой склянки нужно вслушиваться внимательнее. Здесь начинается время государственных объявлений. Их возвещает «Дементей» – более длинная чугунная рейка, которая скрипит визгливо и очень противно. Три удара Дементея – общее собрание. Нужно одеться по-богатому и прийти в актовый зал бывшей больницы, которая способна вместить значительное количество жителей муниципалии. Как правило, на общих собраниях решается вопрос перевыборов Бургомистра, ведь мы не какая-нибудь военная диктатура, чтобы Бургомистр правил без выборов. Но он уже не молод, а мы не злодеи, чтобы отправлять на покой старика, который тут все наладил. Благодаря ему мы не проиграли в войне за территории. Благодаря ему у нас демократия и относительный порядок. Не то что на Институте Культуры.
Два удара – карантин. Это значит, что заезжие торговцы углем снова занесли в вольную Грушевку какую-то заразу: насморк, ротавирус или даже грипп. И лучше из своих каморок не вылезать, пусть микроб сдохнет.