Ночь самой дорогой любви - стр. 17

Зазвонивший сотовый заставил меня разлепить веки и потянуться к тумбочке.

– Как ты? – голос подруги навеял воспоминания о нашей последней встрече.

– Получше некоторых, – улыбаясь, заговорил в трубку.

– Как прошла конференция?

Я рассказывал ей о делах в фирме отца, она знала почти обо всем.

– Даже лучше, чем мы ожидали. Поставки наладят к концу ноября, думаю, к весне уже сможем подсчитывать прибыль.

– Поздравляю, надеюсь, к тому моменту ты не слишком зазнаешься, все-таки знакомых миллиардеров у меня еще не было!– ее мелодичный смех развеял усталость. Приятно перекинуться парой фраз с подругой детства. Но вот тема далеко не лучшая.

– Миллиардер не я, а мой отец, это принципиальная разница, – шутливый тон не скрыл напряжение в голосе.

– Ты прекрасно знаешь, это не только его заслуга.

– НЕ НАЧИНАЙ.

Слова, произнесенные подобным тоном, заставили её замолчать. Слишком грубо? Она по-другому не понимает. Но где-то в глубине души я почувствовал стыд. Девушка тут не причём, нельзя срывать на ней злость, которую я берег для отца.

– Прости… Давай спать?

– Как в детстве, не кладя трубку? – она, кажется, приняла извинения, и её голос снова стал бальзамом для моей души.

– Заметано. Спокойной ночи, – закрыв глаза, я улыбнулся.

– Спокойной ночи.

В трубке послышался звук, похожий на шелест простыни. Вероятно, она устраивается поудобнее.

Это еще один человек в моей жизни, чьей дружбой я дорожил так же сильно, как дружбой с Захаром. Она всегда была для меня, как сестра. В школе я списывал у нее, но чаще она у меня. Сидели за одной партой. Защищал её от хулиганов. Хотя она сама кого хочешь ушатает.

Моя принцесса. Арина.

Лика

В вашей жизни бывали моменты, когда хочется выбежать в поле и заорать во всю глотку? Ну, или свернуться клубочком и рыдать, чтобы воздуха не хватало? Или взять пистолет и всадить всю обойму в неугодного вам человека, желательно громко крича и рыдая? Вот последний вариант вообще огонь.

Я смотрела на брата и молчала. Если бы взглядом можно было убить, он уже давно был бы без чувств.

– Прости, я обязательно их выкуплю.

Дебил блядь.

– Лика, прости. Ну дались тебе эти сережки! Купим новые.

Сережки. Он думает всё это из-за сережек.

И тут мне стало смешно. Может, это истерика, начинавшаяся где-то внутри, выходит на поверхность. Сначала я смеялась тихо, лишь плечи подрагивали, от внезапного приступа смеха. Затем добавился голос. И вот теперь, я просто не могла остановиться. Я ржала, согнувшись пополам и хватая ртом воздух. Так, наверно, смеется Джокер. Зло, захлебываясь болью и обидой.

Честно сказать – это пиздец. Я бы даже не побоялась этого слова, полный.