Ночь с тобой. Неугасшие чувства - стр. 36
– Берем, – чеканю я, мысленно радуясь, что хоть один рычаг давления и подкупа у меня уже есть. А то мороженое он не любит. Да и к маме кобелей, по ходу, тоже не подпускает. Ну тут молодец, че.
На кассе я подмечаю, как юнец пристально меня разглядывает, когда думает, что я не замечаю этого.
Удивлен. Шокирован. Недоволен. Еще и хмурится.
Ничего, мелкий, привыкай. Теперь будем часто видеться.
Подъезжаем к их дому.
– Проходим, – командует Марина после того, как с минуту шуршит содержимым сумки в поисках ключей.
Наверх топаем быстро. Марина – напряженно, я – нетерпеливо, пацан – опечаленно.
Свой увесистый пакет со вкусняшками, фруктами и колбасой я ставлю на пол. В руках Тима торт – Марина настояла. Сказала, она всегда просит сына помочь с продуктами. Даже когда ей легко.
Помню, меня мама в детстве тоже с этим кнокала.
Тим убегает к себе. Хотя… здесь двушка. Куда ему убегать?
– А как вы с мамой тут распределяете койко-места?
Да, я продолжаю напирать, а она как думала?! Я в шоке до сих пор!
– Мама спит в своей комнате, мы с Тимом – в зале, – Марина пожимает плечами, мол, что тут удивительного. – На раскладном диване.
– Не тесно вам тут втроем?
– Нормально нам, – сверкает глазами.
– Зато у меня места больше, – продолжаю я перечислять свои преимущества. – Дом новее, и район тебе понравится. А у ребенка будет отдельная комната.
– Ты о чем? – тихо выпадает она в осадок.
– Тебе со мной лучше будет, – гну я свою линию. – И на работу ездить удобнее.
– И даже ребенок тебя не пугает?
Эта едва слышная беседа как бальзам на душу. Когда Марина не грозится мне по башке врезать или по яйцам, а уточняет обычные вещи.
– Да хоть три, – ухмыляюсь я.
Губы ее дрогнули, глаза широко распахнулись. Наконец-то.
– Но то, что он всё-таки один, меня уже радует. Или… он не один?
– Один, – заявляет она уверенно.
Я встаю к Марине вплотную, отступать ей некуда, за спиной – стена.
Кладу ладонь ей на шею. Пальцами мягко поглаживаю нежную кожу.
– У него же наше гражданство?
– Конечно.
– На его свидетельство о рождении можно взглянуть?
Но Марина и тут наносит сокрушительный удар по моей выдержке, пробивая защитный блок:
– Он записан на Игоря, если тебя именно это интересует.
Ладонь моя непроизвольно сжимается на загорелой коже, ярость застилает глаза. Марина вздрагивает, и это приводит меня в чувство.
Стараясь задержать свирепое дыхание, чтобы не напугать ее еще больше, я как могу сдержанно уточняю:
– А говорила, что не спишь с ним.
– Так получилось.
В ее взгляде вина и сожаление. В моем – бездна невысказанных эмоций.
Вулкан внутри почти извергается.