Ночь опасна - стр. 15
Точнее, она решилась. Уже почти решилась, когда из-за двери донесся слабый, но очень знакомый звук. Скрипнул паркет – кто-то топтался за самой дверью, переминаясь с ноги на ногу. Там, внутри, уже устали ее ждать.
Она замолчала и вынула из пачки еще одну сигарету – последнюю. Зябко повела плечами:
– А у тебя не жарко… Хотя мне почему-то везде холодно. Никак не могу согреться – трясет со вчерашнего дня. Можно, я приму ванну?
Олег наконец очнулся. Завершение ее рассказа повергло его в такой шок, что он долго не мог заговорить. Но тут его прорвало:
– Нина, но тебе же могло показаться! Скрипел паркет, большая беда! У меня тоже скрипит, он просто рассыхается!
Та чиркнула зажигалкой:
– У нас скрипит по-другому. Там у самого порога неважно пригнана доска. Как наступишь – она скрипит. Меня это ужасно раздражает. Но если не наступать – она и не шелохнется.
– Значит, послышалось! Ты хотела что-нибудь услышать и услышала!
В ответ на это женщина совершенно спокойно ответила, что слух у нее в полном порядке. А также зрение, обоняние и прочие органы чувств. И она уверена – кто-то там, за дверью, был.
– Но ты, конечно, не стала этого проверять?
– Я что – самоубийца? – Она вскинула голову и пристально посмотрела на него. – Ты мне не веришь, по глазам вижу. Ты думаешь, что никого в квартире не было.
– Почему ты не обратилась к соседям, не позвонила мужу? Можно было просто вызвать милицию!
– А что бы я сказала соседям? Что боюсь идти домой? У Коли были важные переговоры, и он все равно не смог бы приехать. А милиция… – Она невесело засмеялась: – Представляю себе свой звонок! Третий день хотят убить, а сейчас заманивают в собственную квартиру! Да кто бы стал меня слушать!
– Ну и что ты сделала?
– Свалила оттуда, вот что! Вернулась на работу и оттуда позвонила домой. Никто, конечно, не отвечал.
– Ну а за дочку ты не боялась? Она-то должна была прийти домой после школы!
Нина покачала головой:
– Не домой, а в свою художественную студию. Ребенок возвращается домой позже нас всех. И мы всегда забираем ее из студии на машине.
В самом деле, Олег припомнил – дочь Нины занималась чуть не в четырех разнообразных кружках, где пытались развивать ее художественные наклонности. Девочка танцевала, пела, рисовала и училась какому-то изящному рукоделию. Он никогда не встречал этого ребенка, но судя по снимкам, которые ему как-то показала Нина, – этой бледной худенькой девочке больше всего нужен был полноценный отдых, а не развитие художественных наклонностей. Но кем он был для нее, чтобы давать такие советы?
– Во всяком случае, когда мы все втроем вернулись домой – там уже никого не было, – сказала Нина. – В кафе после работы я, сам понимаешь, не поехала. Уж ты меня прости, – но меня волновало кое-что другое.