Ночь – мой дом - стр. 52
А его младший сын избрал для себя преступную стезю, связался со шлюхами, бутлегерами и гангстерами. Такая жизнь всегда сулит богатство и шик, но посулы эти редко сбываются. А теперь, из-за своих коллег по ремеслу и из-за коллег самого Томаса, он, может быть, не переживет ночи.
Томас стоял под дождем и из всех запахов ощущал лишь собственную вонь. Вонь своего собственного мерзкого «я».
– Найдите девушку, – велел он Поули и Формену.
Донни Гишлера и Эмму Гулд заметил в Салеме один из местных копов. К погоне подключилось в общей сложности девять патрульных машин из Беверли, Пибоди, Марблхеда. Одни полицейские видели женщину на заднем сиденье, другие – нет; один утверждал, что видел там двух или даже трех девушек, но потом выяснилось, что он был пьян. После того, как Донни Гишлер столкнул с дороги два мчавшихся за ним автомобиля, повредив оба, и после того, как в полицейских полетели его пули (хотя он не очень-то хорошо целился), они открыли ответный огонь.
«Коул-родстер» Донни Гишлера слетел с дороги в 21:50. Был сильный ливень. Они неслись по марблхедской Оушен-авеню вдоль бухты Леди, когда один из полицейских сумел прострелить Гишлеру покрышку – либо (в такой ливень и на сорока милях в час это казалось более вероятным) шина просто не выдержала и лопнула сама. Этот участок Оушен-авеню оправдывал свое название – Океанская улица: безбрежный океан лизал мостовую. «Коул» соскочил с дороги на трех колесах, ушел в воду по самые окна, вылетел обратно, его колеса больше не касались земли. Два его окна были прострелены, и он погрузился в воду на восемь футов еще до того, как большинство полисменов успели выскочить из своих машин.
Лью Барли, коп из Беверли, разделся до белья и нырнул, но внизу было темно, даже после того, как кто-то догадался направить в воду передние фары машин. Лью Барли четыре раза нырял в ледяную воду: вполне достаточно, чтобы целый день проваляться в больнице, борясь с последствиями переохлаждения. Но гангстерскую машину он так и не нашел.
Водолазы обнаружили ее лишь на следующий день, в начале третьего. Гишлер по-прежнему сидел за рулем, кусок которого, отскочив, проткнул его тело в районе подмышки. Рычаг передачи иссек ему промежность. Но убило его не это. Одна из множества пуль, выпущенных полицией в ту ночь, попала ему в затылок. Даже если бы колесо не спустило, машина все равно рухнула бы в воду.
Они нашли серебристую ленту и подходящее к ней по цвету перо, приставшие к потолку машины. И никаких других следов Эммы Гулд.
Перестрелка между полицией и тремя гангстерами на задах отеля «Статлер» стала достоянием запутанной и туманной истории города уже минут через десять после того, как произошла. Хотя в боевых действиях никто не пострадал, да и пуль было выпущено раз, два и обчелся. Преступникам повезло удрать из переулка как раз в тот момент, когда толпа театралов выходила из ресторанов и направлялась в «Колониал» и «Плимут». Билеты на «Пигмалиона», вновь поставленного в театре «Колониал», были распроданы на три недели вперед, а «Плимут» возбуждал гнев Общества блюстителей нравственности, поставив «Гуляку Запада». Общество блюстителей направляло сюда десятки протестующих – неряшливо и немодно одетых женщин с кислым лицом и мощными голосовыми связками, но это лишь привлекало дополнительное внимание к пьесе. Громкие и пронзительные вопли этих женщин стали настоящим благословением не только для театрального бизнеса, но и для убегающих гангстеров. Троица вынырнула из переулка, полиция тоже вырвалась на улицу, отстав от них совсем ненамного, но тут женщины из Общества блюстителей увидели пистолеты и начали кричать, визжать и показывать пальцем. Несколько парочек, направлявшихся в театр, поспешно и неуклюже укрылись в дверях близлежащих зданий, а один шофер, сделав неловкое движение, направил «пирс-эрроу» своего хозяина прямо в фонарный столб. В этот момент легкая морось сменилась ливнем. К тому времени, когда полицейские разобрались в обстановке, гангстеры угнали машину с Пьемонт-стрит и растворились в городе, заливаемом потоками дождя.