Ночь – мой дом - стр. 10
Он оказался в недостроенном подвале с деревянной стойкой посреди грязного пола. Столиками здесь служили деревянные бочонки, стулья были сделаны из самой дешевой сосны.
Джо уселся у стойки поближе к дверям. Женщина, с предплечий которой свисали комья жира, словно беременные животы, принесла ему кружку теплого пива, вкусом слегка напоминавшего мыло и опилки, но мало похожего на пиво или вообще на что-то спиртное. В подвальном сумраке он поискал глазами Эмму Гулд, но увидел лишь портовых рабочих, пару моряков да нескольких фабричных девушек. У кирпичной стены под лестницей приткнулось пианино, несколько клавиш были сломаны. Судя по всему, на нем давно не играли. В этом местечке вряд ли могли предложить более изысканные развлечения, чем драка между матросами и портовыми рабочими, которая разразится, едва те обнаружат, что тут на две фабричные девчонки меньше, чем нужно.
Она вышла из двери за стойкой, завязывая на затылке платок. Блузку и юбку она сменила на белесый свитер грубой вязки и коричневые твидовые штаны. Она прошла по бару, опорожняя пепельницы и вытирая плевки, и женщина, подавшая Джо питье, сняла фартук и ушла в дверь за стойкой.
Эмма Гулд подошла к Джо и указала глазами на его почти опустевшую кружку:
– Еще одну?
– Не прочь.
Она взглянула ему в лицо и, похоже, осталась не очень довольна.
– Кто вам рассказал об этом месте?
– Джинни Купер, – ответил он.
– Я такого не знаю, – произнесла она.
И я тоже, подумал Джо, недоумевая, какого хрена он изобрел такое идиотское имя. «Джинни». Сказал бы еще: «Виски Купер»!
– Он из Эверетта.
Она вытерла стойку перед ним, по-прежнему не выражая никакой готовности принести ему выпивку.
– Да?
– Да. На прошлой неделе мы с ним обрабатывали челсийский берег Мистик-ривер. На землечерпалке. Знаете его?
Она покачала головой.
– В общем, Джинни показал на этот берег реки и рассказал мне про это место. Говорит, у вас подают славное пиво.
– А теперь я вижу, что вы врете.
– Потому что кто-то сказал, что у вас подают хорошее пиво?
Она посмотрела на него, как тогда, в игорном зале, словно она видит его насквозь: кишки у него в животе, и розоватые легкие, и мысли, которые носятся по извилинам его мозга.
– Не такое уж оно здесь плохое, – заметил он, поднимая кружку. – Я ведь уже немного отхлебнул. И клянусь вам, что…
– И вы все это говорите без зазрения совести, а? – произнесла она.
– Простите, мисс?..
– На голубом глазу, а?
Он попытался изобразить смиренное возмущение.
– Я не лгу, мисс. Но я могу уйти. Вполне могу. – Он встал. – Сколько я вам должен за первую?