Ночь девы - стр. 25
Наконец Мадьес достает небольшую склянку с неприглядной мутно-зеленой жидкостью.
– Чуток выжимки. Это все, что осталось, – говорит он, отдавая товар мужчине.
Рука в черной чешуйчатой перчатке тянется вперед, забирая пузырек.
– Мало. Нужно еще.
– Я давно не занимаюсь переработкой, – отвечает Мадьес, разводя руками. – Посмотрю, не растет ли что в огороде. Там все заполонила коприва, видите ли.
– Сойдет и свежая. Я сам сделаю все, что надо.
Подхожу ближе к потертой столешнице, из которой торчат колючие щепки.
– Мне как раз нужна ко… коприва, – осмеливаюсь сказать я. О великий Сотмир! До чего я неловкая! – И мята. Не могли бы вы набрать трав сразу и для меня? Точнее, для бабушки Лирии.
– Лирии? – вздергивает головой Мадьес и наконец вглядывается в мое лицо. – Как тебя звать, девочка?
– Ирис, деда, – отвечаю я, понимая, что незнакомец тоже слушает. Теперь он знает, как меня зовут. Отчего-то мне становится еще более не по себе.
Дед Мадьес накручивает на палец ус, задумавшись о чем-то, и, больше не сказав ни слова, скрывается в глубине дома. Скрипит дверью и выходит в огород.
Мы остаемся в полутемной комнате одни. Человек дышит тяжело и громко, сейчас это особенно заметно. Он опирается рукой в перчатке о столешницу, а другой зажимает бок. Мне кажется, я даже слышу, как капает на пол его кровь. Вряд ли в таком состоянии он узнал меня, поэтому я осмеливаюсь заговорить первой.
– Вам помочь? – Я сама удивляюсь собственному голосу. Но вопрос остается без ответа, и тишина давит мне на плечи. – Я просто спросила. Думала, вам нужна помощь.
Снова тишина. Теперь мужчина сопит с некоторым недовольством и нетерпением. Его рука еще сильнее сжимается в кулак.
Вспоминаю, что видела в учебнике по медицине. Нам показывали, как делать перевязки, но я никогда не пробовала, опасаясь, что упаду в обморок при виде крови. В отличие от той же Стары. Но попытаться я все же могла. Правда, вряд ли здесь есть чистые бинты. Хотя бы что-то чистое и без плесени.
Пока я это обдумываю, возвращается Мадьес. С собой он несет льняной мешочек травы для мужчины и огромный пучок мяты для меня. Все это, словно трофей, он выкладывает перед нами.
Мужчина забирает свое добро, бросает на столешницу увесистый мешок с монетами и уже разворачивается, чтобы уйти.
– Ах да, еще коприва, – говорит Мадьес. – Неужто Лирия решила сварить копривного супа? – вдруг спрашивает он, прищуривая один глаз.
– Боюсь, что нет, деда. Ей вдруг стало нехорошо.
Мадьес хмурится, заставляя мое сердце стучать чаще. Мне нужно поторапливаться, но как я могу оставить тут этого незнакомца раненым? Внутренний голос уговаривает меня помочь ему, хотя с какой стати мне тратить на него время. И еще я хочу узнать, что он делал тогда в Сколастике. И почему мне так захотелось поцеловать его. Возможно, это он виноват. Как-то затуманил мне разум? Он даже выглядит странно.