Ночь девы - стр. 20
– У нас нет мяты! – кричит в ответ Нана. – Только ромашка и пижма! Пижма хороша для живота!
– А куда подевалась мята? Оставь свою пижму при себе, дряхлая карга!
Я поднимаюсь на второй этаж, проведя рукой по потертым золоченым перилам, когда слышу тихий всхлип. Дверь в комнату Эгирны закрыта, я делаю шаг. Всхлип превращается во вскрик. Недостаточно громкий, но все же. Так и знала, я же чуяла неладное!
Бегу вперед и, не стучась, хватаюсь за дверную ручку. Но дверь заперта.
– Эгирна! – говорю я чересчур взволнованно. Сердце отчаянно стучит. – Эгирна, что с тобой?! Открой!
Пронзительная тишина посылает по моему телу озноб. Мне кажется, что я снова в той пустоте, среди белого песка, и холода, и смеющихся теней.
Наконец в замочной скважине оживает ключ. Дверь отворяется лишь на треть.
– Что случилось, Ирис? – улыбается Эгирна, кутаясь в пушистую белую шаль.
– Я… я просто подумала… Я слышала крик. Все в порядке?
– Ах это! – Эгирна поднимает указательный палец и показывает мне каплю крови. – Я укололась. Хотела пришить пуговицу, и смотри, что вышло.
Сестра демонстрирует мне пуговицу-брошь в виде мотылька, оторвавшуюся от ее плаща. Эгирна уже успела переодеться в домашнее платье вишневого цвета, а эту шаль одолжила у бабушки.
Камень, который сковал мое сердце, тут же рассыпается на части, как сухая глина.
– И напугала ты меня, – облегченно вздыхаю я.
– Видимо, придется просить бабушку пришить эту дурацкую пуговицу. Но она решит, что я такая неумеха.
– Это ты неумеха? – смеюсь я. – Ты посмотри на мои руки! Уж кто ничего не умеет, так это я. – И это действительно так. Я совершенно ничего не умею, к тому же меня никогда ни к чему не подпускают. Либо мягко просят уйти к себе, либо здоровье подводит. – Возьми с собой плащ, уверена, что бабушка не откажет.
Эгирна скрывается в комнате, захлопывая у меня перед носом дверь, потом возвращается с плащом. Вид у сестры немного повеселее.
– Идем же пить чай, похоже, бабушка решила нас не на шутку откормить, – говорит она.
Мы с сестрой обмениваемся улыбками и спускаемся вниз. Я удивлена, что при всех обстоятельствах еще могу улыбаться, но, возможно, это все, что мне остается.
На кухне бабушка уже разлила чай по чашкам, в воздухе повисли ароматные запахи.
– Что за шорох наверху? – спрашивает она.
– Всего лишь Эгирна уколола палец, – объясняю я.
Сестра разводит руками и садится за стол, откладывая плащ в сторону.
– Ты сегодня сама не своя, – замечает бабушка, расставляя перед нами посуду. – Влюбилась в кого?
Эгирна только закатывает бледно-серые глаза и хлопает белесыми ресницами.