Ночь девы - стр. 2

…быть видией – это предназначение…

Ирис

Не та дорога. Вот в чем все дело, я просто пошла не по тому пути. Бывает так, что каждый день ты делаешь одно и то же, простые действия, вдох и выдох, и все сначала, но стоит кошке броситься тебе под ноги, и ты уже поворачиваешь в другую сторону.

Вот и сейчас так. Шагаю за рыжим хвостом с ровными белыми кольцами. Как всегда, смотрю под ноги, в этом мое спасение и мое же проклятие.

Я не должна поднимать глаз. Даже наедине с собой. Не должна, но жутко хочется. Меня здесь никто не видит – из кельи, в которой я всегда одна, мне следовало повернуть налево и отправиться на занятия. Я крепче стискиваю стопку книг и астрологических карт, преодолевая желание повернуть обратно. Разве я то и дело не нарушаю заветы Великого Сотмира?

Слова магистри Селестины, моей мачехи, звучат в ушах, как колокол: «Смотри только в пол или на худой конец в книгу, видия Ирис. Звездами тебе любоваться еще не скоро. И молчи. Обязательно молчи. Всегда и при любых условиях». Тело помнит прикосновение розги – мачеха моя не скупится на «похвалу». Раньше я упрямо не понимала, почему должна разглядывать чужие туфли и кланяться направо и налево, закрыв рот на замок. Я плохо помню раннее детство, но глубоко внутри осталось чувство беспредельной свободы, среди которой я росла. Никаких стен, только бескрайние фиолетовые поля. Кроме этого мимолетного шлейфа, не осталось ничего. Разве что смирение.

И я покорно иду за кошкой, местной вымогательницей еды и ласки. Я прозвала ее Матильда, мне кажется, звучит это довольно благородно и сильно. Я читала, что это имя произошло от двух древних слов – «мощь» и «битва», а также могло означать «смелая в бою» или «та, что обретает силу в битве». Мне всегда казалось это весьма воодушевляющим – для кошки, конечно же. Сколько же битв прошла наша Матильда? Скольких мышей одолела?

Эта мимолетная мысль заставляет меня улыбнуться и чуть хихикнуть – очередной запрет. «Вы смеетесь, видия Ирис! Какое бесстыдство!» Магистри Селестина ни разу не смеялась при мне, да что уж говорить, даже улыбки не увидишь на ее невозмутимом лице. Кто знает, может, когда она оставалась наедине с собой, то давала себе волю и хохотала от души, как сумасшедшая. Интересно, улыбалась ли она когда-нибудь отцу? Ну хотя бы в день их свадьбы? Вряд ли я спрошу его о подобном. И уж точно не ее. И не свою сестрицу Эгирну, упаси Всевышний!

Искоса бросаю взгляд на пятна света, что лежат на мраморном полу, будто диковинная мозаика. На самом деле это узор от витражного оконца, которых здесь предостаточно. Кошка тоже слегка сбивается со своей траектории, будто заплутавшая звезда: ловит лучик света и щупает его мягкой лапой. Как же мы с ней похожи – нас так легко удивить обыденностью. Пока кошка танцует на своей витражной сцене, я присаживаюсь на каменную скамью и открываю книгу. «Гороскопы для королевских особ» – вот что мне велено изучать. И я днем и ночью штудирую все учебники, которые дозволено взять из Дворцовой библиотеки. Мне надо чем-то занимать мысли, хотя я не знаю, пригодятся ли мне когда-нибудь эти знания. И что-то внутри подсказывает, что совсем нет.