Ночь девы - стр. 13
– Чьи это книги? – возвращает меня к реальности мужской голос. Мгновение, и призрак исчезает. Неужели никто его больше не видел? Кто он? Что делал здесь в такой момент? Хотел ли причинить вред принцу и принцессе, а я каким-то образом помешала ему?
К послушницам подходит молодой человек с треугольной бородкой, в котором я узнаю юного советника Бено из свиты принца. В руках он держит мои книги!
– Кто-то забыл их в коридоре, – договаривает Бено. – Должно быть, это кто-то из вас, – обращается он ко всем нам, пока магистри Селестина беседует с принцем и принцессой.
С верхушки стопки падает «Истина», которую моментально подхватывает Молли.
– Интересно, интересно, – говорит она, нисколько не стесняясь советника. – Только послушайте, – зачитывает она. – «Принц Марциан… в его глазах я хочу утонуть». Это же почерк… Ирис!
Сейчас я и в самом деле хочу утонуть, только не в глазах принца, а в самом глубоком озере. Молли перелистывает страницы, ища мои случайные заметки. Девушки зажимают рты ладонями, чтобы не расхохотаться и не получить от магистри. Особенно в такой день! Но магистри даже не смотрит в нашу сторону.
– «Кеззалия – напыщенная утка», – читает Молли. А там еще и картинка прилагается… рисовать я умею, что есть, то есть.
Кеззалия краснеет от злости.
– Довольно, – прерывает послушницу Бено и, подходя ко мне, передает книги. Его густые медно-рыжие брови сходятся на переносице – очевидно, что он зол. Он склоняется ко мне и тихо шепчет на ухо:
– Никогда не пиши того, о чем думаешь, видия. И будь предельно внимательна.
Он удаляется прочь, следуя за принцем и принцессой. А меня будто молнией простреливает. Я падаю на колени, и меня обволакивает темнота, но следом вспыхивает яркий свет. Столь яркий, что я ослеплена. Запрокидываю голову и вижу огромный белый шар. Я в некой пустоте. Мои зубы стучат, но мне не холодно. Среди белизны маячат тени. Я хотела бы прогнать их прочь, но не могу. Они связаны со мной, а я с ними. Молюсь, чтобы они не увидели меня, как тот мужчина. Среди этих теней возникает женское лицо, но я не вижу его отчетливо, поднявшийся ветер надувает на него рыжие, как живое пламя, волосы. Мои губы шевелятся.
– Она… – говорю тихо, потом все громче и громче. – Она сказала… Она сказала, вы все умрете.
Теперь я кричу.
Кто-то смеется в голос. Видение исчезло.
– Чокнутая! – слышу я голос Молли.
– Чего так покраснела? Томатов объелась? – рявкает на меня Стара.
– Девушки! – громогласный голос магистри Селестины. – Немедленно разойдитесь по комнатам и приготовьтесь к завтрашней церемонии.