Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю - стр. 13

Фасад дома на острове Лонгхольмен в Стокгольме.

Рисунок Иммануила

Поселившись на Лонгхольмене, Иммануил, верный своему обычаю, немедленно развернул обширную деятельность, заведуя, помимо всего прочего, столярно-токарной мастерской при местной тюрьме. Но материальные невзгоды продолжали преследовать семью. Через какое‑то время начались проблемы с оплатой аренды, а в марте 1832 года Иммануил лишился земли и дома. Тогда семья переехала на остров Ридён на озере Мэларен. Не исключено, что выбор жилья был связан с тем, что на острове находился пороховой склад. В таком случае первые опыты обращения Иммануила со взрывчатыми веществами могли производиться примерно в этот период.

Финансовые проблемы стали настолько непреодолимыми, что Иммануил обанкротился. Последним ударом стал пожар, который в канун нового, 1832 года полностью уничтожил дом в Кнаперста. Жертвой огня стал не новый почти достроенный, но еще не заселенный дом, а старый. Здание сгорело дотла, однако, согласно газетам, большую часть утвари и личных вещей удалось спасти. Несмотря на то что аренда уже перешла в другие руки, в газетах, а также в местном полицейском журнале текущих дел владельцем был указан Иммануил. Этот факт, а также то, что Иммануил так и не появлялся на пепелище, не мог не вызвать у окружающих удивления и подозрения. Переезд семьи за город, похоже, остался никем не замеченным. Как только до Иммануила дошли вести о случившемся, он незамедлительно, 4 января, обратился в приемный стол прихода, в который входил остров Лонгхольмен. Ему была необходима справка о смене места жительства еще «прошедшей весной». Надо полагать, что Иммануил был в ужасе от мысли, что его заподозрят в умышленном поджоге и укрывании от суда и следствия.

В своем обращении в городской суд 11 января 1833 года Иммануил заявил, что «причиненные мне столь значительные убытки таковы, что, несмотря на искреннее мое желание, я лишен возможности сполна и вовремя возместить каждому из моих кредиторов по взятым на себя обязательствам и займам». Банкротство было неизбежным. Перечисляя причины своей несостоятельности, он, помимо прочего, сослался на то, что «в одном из моих подрядов, что у Скуру, при паромной переправе клети для мостового устоя, сия потонула, да к тому же и три баржи со строительными материалами, по причине морской аварии, были утеряны, а при другом моем подряде, по общему ремонту Петерсенского дома <…> фундамент со стороны залива в столь плохом состоянии найден был, что предполагать было можно, что один из двух флигелей почти полностью заново перестроить пришлось». Дело о конкурсном производстве длилось вплоть до июля 1834 года, однако долги Иммануил был в состоянии выплатить только спустя почти двадцать лет.