Ниже ватерлинии - стр. 11

Во время чаепития в комнату впал Герман. Рыгнув, он добрался до койки и сел прямо в торт. Кулинарное произведение приобрело форму ягодиц и прилипло так, что держалось за штаны даже после того, как их обладатель встал и начал прохаживаться.

Притомившись, Герман лёг вздремнуть на пузо кверху тортом.

После вынужденного перерыва чаепитие возобновилось, чтобы продолжиться до утра. Настроение поднималось пропорционально употреблённым дозам. Был съеден торт, сняты и «вылизаны» единственные Германовы штаны, которые затем были постираны.

Однако пришло время разбирать шапки. Очнувшийся Герман изъявил желание поучаствовать в этом процессе. Отговорить его не удалось, решительный молодой человек натянул мокрые брюки и пошёл провожать ближайшую к нему девушку.

Нельзя долго находиться на морозе, особенно если дефилировать в мокрых штанах. Так можно незаметно стать каменным или ледяным гостем в доме малознакомой девицы. Однако дом приближался быстрее, чем обледеневал нижний этаж курсанта. Через полчаса гостеприимные хозяева поставили Германа в коридоре. А через час, уже оттаявший, он сидел за столом и пил чай и ел сладкие вкусняшки, спиртного ему не хотелось.

Бывает, что так рождаются семьи.

Набережная Лейтенанта Шмидта, Санкт-Петербург. Васильевский остров. Удивительно редкое и яркое июньское солнце прогревает город, его жителей и гостей. По набережной шествуют восторженные видами иностранцы, в соответствии с веянием времени непрерывно фотографируют: кто на смартфон, с селфи-палкой, иные – на профессиональный фотоаппарат.

Любоваться есть чем, их объективам открывается завораживающая локация: за Благовещенским мостом купол Исаакиевского собора величественно возвышается золотой колоннадой. Шпиль Адмиралтейства блестит на солнце, в растерянности уносясь стрелой ввысь. Оттого в растерянности, что привык протыкать насквозь низкие питерские тучи, а сегодня – только устремлённая вдаль синь, ни одного облачка на всём небосводе.

Памятник адмиралу Ивану Фёдоровичу Крузенштерну. Для петербуржцев он напрочь лишён классической монументальности, наоборот, близок и человечен. Первый русский кругосветный мореплаватель, как уверенный в себе мореход, с непокрытой головой, свистком на цепочке, скрестил руки на груди, готовый в любой момент сойти с капитанского мостика и «свистать всех наверх», противостоять ветрам и штормам и вести свой корабль вперёд. Мы у его подножья. По левому плечу адмирала божественный вид – Успенская церковь, построенная в псевдорусском стиле. Рядом с ней, у плавучих причалов – подводная лодка-музей С-189. Поодаль – Горный институт и ледокол Красин.