Нити судьбы. Волк - стр. 12
– Ола, – наигранно улыбаюсь с чашкой кофе в руках.
– Сегодня у меня такая ца—ца выступает, – разваливается на диване, позволяя телкам тереться о него.
– Хороший у тебя клуб, – осматриваюсь по сторонам.
Денег, конечно, в это блядство немерено вбухано. Современный дизайн, состоящий практически из одних зеркал, сцена диджея посередине, камеры, свет, музыка, стойки для танцовщиц – а уж сколько он слил на этих длинноногих красавиц, которые приносят ему миллионы от засаленных мужиков.
– Я ему про цыпу, а он мне про клуб, – усмехается, – совсем ты семейный стал?
Раздражаюсь. Раз этому уроду хочется похвастаться, почему бы ему не позволить?
– Ииии? – смотрю на золотые часы, поздно.
Сын прислал видео, как они с Бесом учатся водить Cayenne на механике. На заднем сиденье – счастливый белый пес.
Мой пацан не признается, что мы с 12 лет гоняем на моём BMW.
Странное чувство появляется, когда смотрю на этого мужика. Зависть, что ли?
Жена – обзавидуешься. Мирка везде с ним, с возрастом вообще расцвела, пацаны мелкие от неё в восторге. Детей – полный дом. Собаки. Родители под боком. А вспомнишь всё дерьмо, что было между ними – и сразу любые чувства, кроме сожаления, отпадают.
– Забыл, как зовут, но обещали, что играет так, оргии заводит прямо на танцполе, – тычет лениво пальцем на экран.
– Известный кто-то? – делаю вид, что мне интересно, пытаясь рассмотреть, что там происходит на экране. Операторы работают хорошо: ноги, жопы, сиськи – хоть бы одно лицо показали.
– Неа, но рекомендовал Гошик, наш местный, – закидывает очередной бокал.
– И ты так легко пустил неизвестную девку без проб в твоей постели? – хмыкнул. Он урод тот ещё, конечно, но нужно отдать ему должное: в ведении клубов он знает толк.
– Так ещё не вечер, Тугуш, не вечер, – скалится, одергивая свою измятую рубашку. Свин натуральный, хоть бы пуговицы застегнул.
Откидываюсь назад на кожаную спинку дивана. И что я здесь забыл? Домой просто не хочется. В Москве закрыться в квартире означает пустить в свою голову воспоминания, которые вот уже три года из головы не идут. Признаться себе, что при всём могуществе – это всё дерьмо, в котором я участвовать не хочу. Сука, сколько раз за ебаных четыре года я пожалел обо всём? Тысячи? Надо улетать, иначе я точно заявлюсь к ней. Уже представляю, как слежу за её подъездом. Стоп! Стоп! Стоп!
Размышления прерывает девичий голос; кажется, в полной тишине она поёт на французском языке, такие до боли в сердце знакомые слова. Эта песня – наша песня. Это не может быть она, не может быть.
Сердце сейчас выпрыгнет. Кинул кружку на стол, чтобы попытаться унять дрожь в руках. Пытаюсь высмотреть в экране источник голоса, но не могу ждать; в груди, словно тысяча ножевых ударов разом – от злости зубы свело.