Нисхождение - стр. 32
Но не только это удерживало меня в подъезде. Я крепко размышлял о том, что мне сказать Лере, если я все же застану её дома. Как мне смотреть ей в глаза после содеянного? Достоин ли я теперь стоять возле неё, и хотя бы пытаться оправдываться перед ней?
Мне хотелось ударить кулаком о стену и бить до тех пор, пока кожу не сотру, пока не почувствую хоть малейшее облегчение. О как же я себя ненавидел! Как же хотел я хотя бы болью заглушить тот ужасный стыд, окутавший меня с головы до пят.
Я постарался собраться с силами и дотянулся до кармана джинсов, где зазвенела связка ключей. Чтобы сейчас не произошло – будь что будет! Как бы я ни боролся с самим собой, прошедшая ночь останется со мной навсегда, и ничего с этим не поделаешь.
Тихо я вставил ключ в замочную скважину. После поворота раздался тихий щелчок, затем ещё раз, пока дверь не открылась. Прежний замок оставался на месте.
«Значит, она точно уехала к матери», – предположил я.
Но всё же решил проверить.
Оказаться в прихожей своей каморки после роскошных апартаментов на Пресне было странно. И всё же этот дешёвый шкаф-купе из ДСП, потёртый коврик и простенькое зеркальце, на которое, как я часто вспоминал, Лера заставляла меня посмотреть ещё раз, если я возвращался домой, забыв какую-нибудь мелочь, стали вдруг для меня самыми бесценными на свете. Чувство вины усилилось троекратно.
На пластиковой этажерке я заметил её единственную пару кроссовок. Ими Лера пользовалась редко, поскольку почти никогда не выходила на улицу. Стало быть, она была дома.
Всё также тихо сняв обувь и скинув в шкаф куртку я направился в комнату. Едва коснувшись двери, я услышал тихое пение. Подглядев в щёлку, я заметил, как Лера, сидя на табурете возле детской кроватки, напевала под нос колыбельную Роде:
Спи, дитя моё, спи, усни! спи, усни!
Сладкий сон к себе мани:
В няньки я тебе взяла
Ветер, солнце и орла.
Улетел орёл домой;
Солнце скрылось под водой;
Ветер, после трёх ночей,
Мчится к матери своей.
Спи, дитя моё, спи, усни! спи, усни!
Сладкий сон к себе мани:
В няньки я тебе взяла
Ветер, солнце и орла.
Она вдруг перестала петь и развернулась в мою сторону. Она вскочила с места и прижалась спиной к кроватке, загораживая меня от ребенка. Наблюдать за этим было невыносимо. В её глазах я был зверь, животное, навредившее нашему сыну. Единственному сыну.
Не бросив ни слова, я зашёл в комнату и в эту же секунду Лера, в мгновения ока, бросилась в сторону. Нещадно она начала тарабанить по ней, моля о помощи соседей. Я кинулся к ней, схватил за талию, чтобы оттащить, но она начала сопротивляться, нещадно колотя меня по спине. Один из ударов пришелся мне по голове, но я стерпел. Я чувствовал, что заслужил каждый её удар, даже больше этого.