Нищий барин - стр. 3
Зря я опасался, что не найду барский дом, он был единственный двухэтажный на всю округу. Осторожно захожу, передвигаясь с помощью священника, внутрь, где меня встречает охающая жабоподобная бабища, тем не менее вкусно пахнущая свежеиспеченной сдобой.
– Матрёна, осторожнее, барин покалечился! – сурово произносит Герман, взяв ситуацию под контроль. – И пошли кого в город за лекарем.
– Тимоху тоже в дом тащите, – отдаю приказ пейзанам. – И отправляй за лекарем немедленно, худо мне.
Шатаясь, бреду в свою комнату. Ну, как в свою… Она точно моя, раз ноги сами несут меня в нужном направлении. Первым делом – на горшок. Он стоит за ширмой, как я и предполагал. Потом срочно захотелось курить. Где там моя табакерка? Но тут меня пронзила мысль: откуда я это могу знать? Я ведь понятия не имел, где находится эта комната, не говоря уже о горшке. Да и курить я бросил ещё в десятом классе! Кидает в холодный пот, но сейчас не до рефлексий – боль накатывает волнами, сил терпеть просто нет. Похоже, тушка барина, в которую я переселился, серьёзно пострадала. Чувствую, как теряю сознание и проваливаюсь в беспамятство.
Очнулся от резкой боли в руке. Кто-то колет меня чем-то острым, и это вовсе не сон. Открываю глаза и вижу толстого дядю с таким важным выражением лица, которое не у каждого губернатора бывает. Кошу глаза вниз и ору:
– Ты зачем в меня ножиком ткнул?
– Не извольте волноваться, барин. Дурную кровь надо спустить!
Ой, уморят меня местные эскулапы!
– Спустил и молодец! Хватит! Что там Тимоха мой?
– Да, что ему будет, собаке? – зло отзывается Матрена. – Жрет как не в себя! Очнулся давно, чего тут непонятного – подлое сословие.
– Что со мной? – спрашиваю я с целью потянуть время и понять – раскололся таксист или нет? В дурку неохота.
– Ушиблись вы, барин, но я вас спас! – гордо отчеканил круглолицый доктор, явно ожидая оваций по этому поводу.
Лезу в ящик стола (с какого перепуга я вообще знаю, где тут что лежит?), вытаскиваю свежеотчеканенную полтину с двуглавым орлом и протягиваю лекарю. Тот, чуть ли не в реверанс становясь, кланяется и – на минуточку! – целует мне руку. Я, честно говоря, в шоке, но делаю вид, что всё так и должно быть. И тут меня снова колбасит: а откуда я знаю, где тут монеты лежат, сколько дать денег доктору за приём и выезд?! Руку мне ещё целуют, как барышне! Тьфу…
– Идите, а мне Тимоху позовите, – отдаю приказ Матрене и лекарю.
– Завтра надо бы повторить, – угодливо говорит обладатель пятидесяти копеек.
– Вылечил уже, будешь нужен – позову! Отвезите его назад.
– Мне бы муки пеклеванной с собой. Я и купить могу! – не уходит лекарь.