Нищий барин - стр. 24
– Что за Гришка, и почему лес мой? – вопрошаю я.
– Гришка Кожемяка на той стороне ручья живет, – пояснило мне из-за стенки устройство типа “Матрёна”.
– Матрена, тебе если делать нечего, так я работу-то вмиг найду! – грозно говорю я и слышу хлопок входной двери.
– Ну, идём, посмотрим на вора! – принимаю решение.
– Вместе пойдём! – слышу я голос Мирона почему-то со второго этажа или ещё выше. – Уж я задам супостату! Били его, били, да, видать, не впрок!
– Нет, ну как медом им намазано на барской стороне! – искренне возмущаюсь я ещё одним ушам.
Глава 8
Идём по деревне. Народу навстречу попадается немного, в основном дети, да и те совсем мелкие – ребятня с пяти лет уже помогает по хозяйству. Оказывается, когда я гулял давеча, не все дома пересчитал! За ручьём прячутся ещё восемь домов, один из которых принадлежит тому самому Гришке Кожемяке. Кстати, на его работу никто не жаловался. Вот и сейчас он возился во дворе с какой-то телячьей шкурой. Увидев его, я остро пожалел, что продал свой ствол. Григорий был здоров, волосат и угрюм физиономией. Мирон, конечно, у меня тоже не подарок, а вот меня и Тимоху такой Гриша задавит одной левой!
И что я за барин? Дом покосившийся, приземистый, топится по-черному, во дворе баня и колодец, пара стаек, тоже из потемневшего от старости дерева. По двору бегают голопузые дети, числом пять штук, ещё парочка парней лет двадцати пытается подправить покосившийся угол дома.
Гришка смотрит на нас без должного почтения и испуга. Похоже, разбаловал я своих крепостных, пока бухал.
Доказательства кражи лежат во дворе: пяток сосен, обрубленных до голых стволов. Орудие преступление находится тут же – топор, воткнутый в чурку, валяющуюся у ворот.
– Грабишь барина? – с угрозой спросил Мирон, сжимая и разжимая кулаки.
– То не я их срубил! Другой! Нашёл в лесу! – ответил Григорий, и я понял, что Мирона-то он боится.
– Вот я тебя, дурака, поучу сейчас, – и Мирон шагнул к ворюге.
Далее события понеслись со скоростью стиральной машинки на отжиме. Гришка схватил бревно, одно из четырехметровых, и попытался изобразить из себя монаха Шао-Линя, раскручивая оное вокруг себя. Дети с визгом разбежались по двору, Тимоха быстро удрал на улицу, а Мирон, храбро прикрываясь мной, потянул меня туда же.
– Барин, отойди, ушибет, – ревел мой дворовой.
Я поступил неожиданно и для себя и для врага: схватил каменюку и метнул прямо в физиономию Гришке. Бросок был точный, что ещё больше разъярило бунтаря. Тот ринулся на нас с Мироном и на Тимоху в засадном полку, и это было его ошибкой. Сосна ударилась о стойку ворот и, не сломавшись, вылетела из рук мужика. Тут же Мирон, отодвинув меня в сторону, схватил за космы громилу одной рукой и хорошенько врезал по морде другой. От удара Кожемяка распластался на пыльном дворе!