Нина. Книга 4. Падение Башни - стр. 14
– Что-то мало я верю тебе, укурок ты недоношенный! – Аларик пнул беднягу в живот, тот скрючился.
Ханна, инстинктивно выдрессированная останавливать любую форму насилия по отношению ко всякому человеку, вне зависимости преступник он или нет, напряглась и рефлекторно перевела дуло на Аларика. Но что она могла сделать? Опять этот тупик! Быть на стороне закона? Или быть на стороне Аларика, который вершит ее судьбу в настоящий момент? Она может прекратить издевательства лейтенанта и написать на него донос, но что это изменит? Она – совсем зеленый новичок, который лезет в мир старших дядь, где написанные законы крутят и вертят так, как им хочется. В лучшем случае ее донос порвут в клочья и отправят доживать свой век где-нибудь в архиве, в худшем – она навсегда вылетит со службы.
Но и продолжать участвовать в насилии она не желала, и желание это было внутреннее, исходящее прямо из ее родных глубин, которых не надо тренировать, она была рождена с ними. Благодаря присущему ей состраданию, она и последовала по пути стража порядка, защищающего слабых, обездоленных, нуждающихся. И таковым в нынешней ситуации был мерзкий сутенер, который сам прекрасно осознавал, на какие риски шел, заключая сделку с наркомафией. Хочется сказать, куда ж ты совался, дитя недоразвитое? Иногда Ханна и впрямь чувствовала себя нянькой в детском саду, усмиряющей глупых молокососов, которые тычут пальцы в розетку и суют себе в нос детали конструктора.
А пока она раздумывала над тем, как ей поступить, Аларик продолжал свой допрос.
– Если ты продолжишь упираться, я начну тебя калечить. Иначе для чего, ты думаешь, я держу пистолет в руке?
Ханна вдруг мельком заметила, что Аларик держит в руках Парабеллум, и этот факт заставил все ее мышцы напрячься до предела, потому что табельным пистолетом, по которому отслеживают деятельность полицейского, может быть лишь Глок или Смит и Вессон. Лейтенант явно не желал светить свое доброе имя в данной ситуации.
– Да я богом клянусь, я говорю правду! Они позвонили накануне и сообщили, что пока надо утихнуть, залечь на дно!
– Позвонили говоришь? Какие вежливые бандиты нынче плодятся!
Аларик спустил курок.
Громкий выстрел отозвался эхом от металлических искореженных гигантов. Все произошло так быстро и так неожиданно, что сам Скорострел не сразу сообразил, что пуля пробила его коленную чашечку. Когда сигнал от нервных окончаний простреленного колена достигнул мозга, мужчина завопил.
Ханна едва верила своим глазам: Аларик и впрямь начал экзекуцию и ранил сутенера точно в левое колено. Ханна слышала о том, что пулевое ранение в коленную чашечку – одно из самых болезненных, и более того, практически во всех случаях оно оставляет человека инвалидом до конца жизни.