Нимуэй - стр. 35
Когда тебя первый раз в сердцах бьют, ты плачешь, раскаиваешься, веришь, что сама виновата, заслужила – так надо. Поделом. Но когда потом, ты попадаешь в больницу, а любимый человек сбегает в другой город со словами: «Ты же понимаешь, мы не подходим друг другу, я тебя не достоин, я плохой, а ты хорошая», ты истинно веришь, у него ещё есть шанс стать хорошим и отпускаешь. Любишь и ждёшь, что всё наладиться, что он вернётся.
Понимание истинности ситуации приходит с опозданием, если вообще приходит. Когда твои рёбра уже зажили после трещин, когда депрессия выпила из тебя все соки, а психотерапевт назначил лекарства.
Некоторые люди не оправляются после такого, некоторые до конца жизни остаются одни, делая этот выбор осознанно, некоторые больше никогда и никому не смогут доверять, как прежде, но я… Мне повезло пережить это. Более того, мне повезло научиться разбираться в людях, что собственно и стало отправной точкой моей любви к психологии.
Перечитав страшные признания прошлой меня, с глаз полились слёзы. Как я могла быть так глупа, так наивна? Как могла после всего ждать его возвращения и надеяться на общее будущее?
– Дура! Хлопнула руками по столу, резко вставая со стула. Вытерла слёзы. Умылась, посмотрела на себя в зеркало.
– Никогда больше этот человек не заставит меня поверить ему. Никогда! – пригрозила пальцем отражению в зеркале.
«Никогда!» – повторила мысленно, словно мантру.
Когда весь спектр забытых эмоций и чувств, вернулся, заполняя моё тело доверху – предательство, разочарование, боль, злость, ненависть, ярость – это отрезвило меня лучше всех дневников, лучше всяких Дексов.
Я вновь подняла взгляд в зеркало. Зелёные глаза сменили цвет на бирюзовый, холодный оттенок. Снежная королева взяла контроль над разумом, силой заставляя тело подчиняться. Дрожь из-за слёз вмиг улетучилась, оставляя лишь мурашки, эмоции выветрились через форточку, уступая место ледяному спокойствию.
Я сама строю свою жизнь, сама управляю эмоциями, Я принимаю решения. И только мне решать, что и к кому испытывать.
Холодный душ укрепил мой настрой. Гордо вздёрнув подбородок, навела марафет, закрасила синяки под глазами из-за бессонной ночи и собралась в университет. Я больше не сломанная кукла, я теперь – кукловод.
Джейд подловила меня между парами, она была обеспокоена и не стеснялась в выражениях, допрашивая меня о прошедших днях. Пришлось немного грубо приструнить её, успокоить, а потом рассказать о возвращении Николаса, о поцелуе с ним и причине нахождения Декса в больнице. Опередив её негодование и очередной рой вопросов резким но простым поднятием руки верха, сказала: