Никто нигде. Удивительная автобиография аутичной девочки - стр. 25

Вошла мать Триш.

– Донна, это ты? Господи боже, что это ты делаешь? Вот глупышка! Что случилось? Ну-ка, давай, прыгай в кровать! Почему ты здесь сидишь? – спросила она.

– Я не хочу домой, – сказала я шепотом.

– И не надо, – ответила мать Триш.

– И здесь оставаться тоже не хочу, – прошептала я.

– А куда же ты хочешь уйти? – спросила мать Триш.

– Хочу уйти, – повторила я.

– Ну, Донна, куда же ты пойдешь? Некуда идти, – объяснила она.

«Некуда идти. Некуда идти. Некуда идти». Снова и снова я мысленно повторяла эти поразившие меня слова.

Мать Триш помогла мне снова раздеться и надеть ночнушку. Я повиновалась, как робот, загипнотизированная мысленным повторением слов: «Некуда идти». С поистине шекспировской глубиной эта формула описывала мою внутреннюю ловушку.

Триш постепенно скрылась из моего сознания, но сон, связанный с нею, возвращался ко мне снова и снова еще пятнадцать лет. Когда мне было двадцать два, ночуя у подруги, я вдруг проснулась, дрожа, в ужасе глядя на жалюзи. Такие простые вещи оставляют такой глубокий след.

К семи годам я уже не раз ночевала вне дома, но никогда прежде это так меня не потрясало. Я столкнулась лицом к лицу со своей уязвимостью в чуждом, непостижимом мире. Я злилась на свою невинность и наивность. Танцующая куколка – первый компромисс между Донной и Кэрол – скрылась за кулисами, и на сцене вновь появился Уилли.

Терри жила за углом. Она была итальянкой, старше меня – ей десять, мне восемь. Я следила за ней – а она следила за тем, как я за ней слежу.

Как заводить друзей, я не знала, а потому просто стояла там и обзывала эту девочку всеми известными мне нехорошими словами. А знала я их немало – у моей матери был в этой области богатейший словарь. В конце концов девочка вскакивала и гналась за мной несколько кварталов. Но мне всегда удавалось уйти – а на следующий день я возвращалась, и все начиналось сначала.

Однажды она все-таки меня поймала – и хотела уже устроить мне взбучку, но решила сначала спросить, зачем я так долго и неотступно ее преследую.

– Потому что хочу с тобой дружить! – яростно выпалила я.

– Да ты просто сумасшедшая! – проговорила она с отвращением.

– Почему нельзя было просто подойти и сказать, как нормальный человек?

Если бы я знала то, что знаю сейчас, то ответила бы: «Потому что я не «нормальный человек»».

Так мы подружились.

Терри курила тайком, болтала о мальчиках, интересовалась новыми ругательствами и моим братом. Я хотела куда-нибудь с ней ходить, что-нибудь делать и избавиться от неприятного обвинения в том, что у меня нет друзей.