Никто не избегнет блаженства. Часть вторая - стр. 12
Хочу добавить к сказанному еще одну очень важную вещь: доброта и способность любить – это важнейший иммунитет человека от сбоя в психике, это то, что дает нам веру в гармонию, в равновесие между макрокосмом и микрокосмом, что помогает сглаживать всевозможные логические углы в наших суждениях и не дает гениям становиться безумцами.
ЧЕТВЕРТОЕ
Продолжаем наш экскурс в историю. Идем дальше. Восьмой век, девятый… Родовые общины объединились в родовые деревни, и каждый род стал выделять мужей в дозорный отряд, дабы охранять заметные издалека поселения от набегов кочевников. Теперь старшим становится не старейшина рода, а воевода дозорного войска, поскольку жителям приходится слушаться его: прятаться от врагов, убегать, рубить мосты, присылать гонцов с вестями или вереницу лошадей с припасами – все в обмен на свою безопасность. Служба как работа вне рода и семьи – это уже зачатки государственного устроения, и они не замедлили сказаться на вере. Постепенно Перун становится верховным Божеством, вместо прежнего главенствующего, Рода, который все создал. Так надо для порядка и нравственности. И люди приняли эти изменения, ибо вряд ли кто открыто им воспротивился. Владимир, если помните, произвел в Киеве за восемь лет до принятия крещения языческую реформу, оставив Верховным Богом Перуна, а при нем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Мокошь. Лишь за пределами Киева отдельно стоял кумир Велеса. Вопрос, как говорится, на засыпку: почему именно этих Богов принял Владимир, почему другие ему не понадобились? Итак, переходим к самому важному.
Поговорим о жизни в древнем Киеве и русских городах центральной полосы.
С возникновением населенных пунктов и важнейшего центра деревянной Руси, Киева, молодежь стала подаваться – собственно, как это делается и сейчас – в город, на заработки, за лучшей жизнью. Князья также, исходя из соображений надобности, начали ездить по деревням и отбирать отроков: в ученики – к кузнецам, в дружину – к себе. Красных девок тоже отбирали – прислуживать в теремах ключницами, поварихами, прочей подмогой.
В городах приезжим отводили спальные места: чаще – угол с лавкой, реже – комнату. И начиналась у молодежи веселая жизнь – бурная, трудовая, шумная.
Что чувствовали молодец или молодка, оказавшись в чужом городе? Да то же, что и сейчас: пьянящее чувство свободы! Родители и деды далеко, дядья и старшие братья – более не указ. «Пусть я их и люблю, но ведь мне всегда хотелось делать то, что Я хочу! Гулять дотемна, миловаться с возлюбленными, пить квасы хмельные. Надеюсь, меня назначат на старшую должность, дабы командовать другими. Тогда будет еще больше прав и свобод. И да здравствует самостоятельность, волюшка вольная!»