Никто не избегнет блаженства. Часть первая - стр. 88

– Но прежде ты говорил совсем другое – я помню ваш с мамой разговор, хотя мне тогда было четыре с половиной года… – я запнулась, осознав, что припоминаю время перед самой гибелью отца, – мол, когда приблизится конец света, и катастрофа пожрет континенты, то выживет только Россия – страна, которая предоставит убежище жителям всего мира. И в благодарность за свое спасение уцелевшие люди сделают ее богаче, чище, цивилизованнее.

– Это древнее тибетское пророчество, – вздохнул отец, – но кто знает, как его правильно истолковать? Возможно, в нем говорится о тех временах, которые еще впереди? Ну, хватит об этом. Дай же мне познакомиться с твоим товарищем, – и он ободряюще улыбнулся Этьену, а потом, помедлив, протянул ему руку. Принц Грозы ответил взаимным рукопожатием, и на мгновение его ладонь осветилась голубоватыми с золотистыми вкраплениями языками пламени, – наконец-то мы нашли тебя, Этьен. Я и твоя мать долго не могли понять, где ты находишься. Лишь пару месяцев назад впервые обнаружился твой след.

Сын Шаровой Молнии молчал, но его красноречивый взгляд был вполне понятен моему отцу.

– Ты не должен на нее сердиться, – мягко сказал Арсений, – Лилиана не бросала тебя, – просто вы потеряли друг друга – у порождений Стихий такое случается, это заложено в самой вашей природе. Разве ты порою не чувствуешь хаоса и полнейшей путаницы в голове, когда пытаешься вспомнить свое прошлое?

– Да, – нахмурив лоб, медленно проговорил Этьен, – иногда мне кажется, что я не могу собрать разрозненные воспоминания воедино и определить их последовательность. Мне мешают лакуны в памяти, временные и пространственные. И когда я пытаюсь наверстать недостающее, восстановить очередность тех или иных событий, у меня даже начинает немного побаливать голова.

– Все правильно, мой мальчик, но тебе нечего бояться – это ведь не какая-нибудь опухоль, свойственная людям. Попробую объяснить тебе, почему так происходит. Видишь ли, Шаровые Молнии вынашивают детей очень долго, но производят на свет… как бы это поточнее выразиться… не новорожденных. Впервые ребенок может видеть небо и солнце, будучи еще чуть ли не яйцеклеткой, начиная с полутора лет от зачатия, реже – с пяти лет, крайне редко – только лишь к одиннадцатому году срока вынашивания. Представляешь себе такой вот одиннадцатилетний эмбрион? А между тем, он крохотулечка, как и всякое дитя! Все это время он связан с пуповиной Молнии, через которую, помимо жизненно необходимых химвеществ, в его мозг поступают воспоминания матери, опыт предков, интуиция, рефлексы. Таким образом, дитя познает мир и учится видеть жизнь глазами матери, будучи в состоянии зародыша. Время от времени малыш покидает материнское чрево, отдаляясь на миллионы парсеков и столетий – порезвиться, попутешествовать, набраться опыта, пуповина же при этом натягивается незримой нитью до напряжения и треска. Порой она вспыхивает яркой и мощной молнией в совершенно ясном солнечном небе, нередко вызывая замыкания в электроцепях. А если у матери образуется двойня, то подобные натяжения пуповины накапливают избыточное количество зарядов, что приводит к взрывам. Но самый мощный взрыв – это роды и разрыв пуповины. Если постараешься, ты можешь даже припомнить это событие, похожее на зарождение новой Вселенной. Вас с Лилианой раскидало по разным измерениям. Очевидно, ты попал в параллельный мир, где сразу стал старше на три года, то есть, по сути, родился трехлетним, – Арсений сел за стол напротив нас, глядя в упор на приоткрывшего рот от напряженного внимания Этьена, и лицо отца осветилось разноцветным светом гирлянд, – а затем ты очутился в сороковых годах прошлого столетия – уже в нашей реальности. Очнувшись, Лилиана сразу же поспешила к месту катастрофы, но тебя там более не было. Какое-то время она пыталась тебя искать, да и ты, я думаю, тоже пробовал с ней связаться.