Никто, кроме тебя - стр. 70
И снова, смотря в бездонные глаза в конце зала, беспрерывно смотрящие в мои, я верю в сказку. Как в тех самых детских книжках, где принц на белом коне спасет меня от злодея, и мы будем жить долго и счастливо.
Однако мы никогда не можем быть уверены, что за маской принца не окажется очередной злодей, и это совершенно не детская сказка, а суровая реальность.
☆☆☆
Ублюдок.
Этот ублюдок практически сломал мне пальцы.
Только сейчас, войдя в комнату, когда все гости разошлись по домам, а отец срочно удалился из-за важного звонка, сняла перчатку, и увидела, как опухли средний и безымянный пальцы.
Они гудели, и заставляли прикусывать губу от боли.
Срываюсь с места, снимаю туфли, и вступаю в ванную комнату. Включаю холодную воду, подставляя дрожащие пальцы. Разгорячённую от боли кожу жжёт ещё больше от соприкосновения с холодной водой.
Поднимаю взгляд, и непрерывно смотрю на свое отражение, но потом внимание привлекает кольцо на безымянном пальце. Хватает одной секунды, чтобы от нахлынувшей злости, одним рывком повалить все банки на пол.
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – срываюсь на крик, когда вспоминаю слова Рицци, осуждающие взгляды, ненависть отца, и его довольную улыбку.
Марко явно доволен тем, что смог загнать меня в ловушку.
На глазах начинают выступать слезы.
– Только не это, только не это, только не слезы! – ненавидя себя за слабость тараторю я, растерянно открывая верхнюю полочку в поисках лезвия.
Мне нужно было остановиться.
Но я не могла. Чувства, что сжимали в своих тисках. Обида и боль. Они не дают этого сделать.
Просто хотелось заглушить все это. Чтобы не осталось ничего!
Наконец нахожу, что искала. Дрожащими руками подвожу к руке. Металл почти соприкасается с моей кожей, когда крепкая мужская рука отдергивает меня, и отбирает лезвие.
– Нет, – рычит Даниэль, выкидывая лезвие.
Злюсь ещё сильнее, силой отталкивая его от себя. Так сильно, что Дэн пошатывается, но быстро приходит в себя, пока я достаю новое оружие для боли. Даниэль вновь перехватывает меня за запястье, и силой заставляет выйти из ванной.
– Отпусти меня! – кричу разъярённо, – Отпусти меня сейчас же!
Он отпускает, когда мы оказываемся в центре моей комнаты, подальше от ванной.
– Ты не будешь этого делать, Андреа! – от его стального, грубого голоса, хлестом ударявшего по мне, тело замирает.
Казалось, я вовсе не дышу.
Слова Даниэля заставляют закричать ещё больше.
– Андреа заткнись! Андреа молчи! Андреа, ты не будешь учиться! Андреа сядь, встань, ложись, зайди, выйди, уйди, не плачь, не кричи, не спорь, будь тихой! Андреа, ты выйдешь замуж! Андреа, помолвка через неделю! – лёгкие сжимаются от быстрого набора слов, а с губ срывается горькая усмешка, – Когда это закончится? Когда?