Никто, кроме нас - стр. 40

Обнимаю её в ответ, прикрывая глаза и медленно дыша. Этот разговор снова дал понять, что говорить о больном нужно. Мысли сводят с ума. Не говоря про них, ты даешь им волю съесть тебя изнутри.

Переварив всю ситуацию, Ленора отправляется приготовить ромашкового чая, что получается у нее изумительно, и который именно сейчас нам бы не помешал. Когда она скрывается за дверью кухни, медленно подхожу к гостевой комнате, в которой Найл обматывал живот Даниэля. Замерла на пороге, глядя на исхудавшее и раненое тело. Взгляд скользнул к оставшейся оголенной части туловища Даниэля. Внимания привлекла новая наколка. Прямо над сердцем татуировка ласточки в полете. Посмотреть внимательно не удалось, Найл поймал меня с поличным.

– Как его состояние? – заговорила первой.

– Стабильно, – подправляет он систему, – Пациент достаточно крепок. Его тело борется, поэтому потребуется время. Он не проснётся ближайшую неделю, но я буду приходить каждый день.

– Спасибо тебе, – тихо шепчу, растянув короткую улыбку, – Ты и вправду помог, и прости…что втянула вас с Ленорой в эту авантюру.

– За пять лет вы с Тиной стали очень близки нам, Андреа, – Найл подошёл ближе, смотря теплыми карими глазами, – Мы не могли иначе. И это ты прости, что кричал в машине. Я был напуган, – Найл улыбнулся, и на душе стало спокойнее. Он прошел мимо, когда Ленора начала звать к чаю.

Посмотрела на Даниэля в последний раз, прежде чем выйти и захлопнуть дверь.

Почему именно ласточка?

***

ИТАЛИЯ. СИЦИЛИЯ.

В особняке семьи Конселло стояла траурная тишина.

Тихо тикали часы, и там, где-то вдали был слышан плачь. Удушающий, горький и разбивающий.

Инесс сидела в углу своей комнаты, глядя, как в небе разливается закат.

«Его больше нет. Машина взорвалась. Все дело рук Гамбино» – слова, произнесенные Карло. Он принёс эту весть сегодня вечером. После этого девушка не помнила ничего. Лишь забвение. Она упала там же, не в силах держаться на ногах.

Диего, теперь и Даниэль. Она осталась одна.

Телефон, стоящий рядом с ней вибрировал от взрывающихся звонков.

Звонков от человека, который отныне ей не нужен. Зачем он звонит? Ждёт, что она, как и раньше сорвётся в его объятия, разыскивая в них поддержку? Нет, теперь Инесс не та пятнадцатилетняя наивная девочка, влюблённая в лучшего друга своего брата. Она Инесс Конселло. И больше унижаться себе не позволит.

– Инесс? – на пороге ее комнаты появилась Адриана. Голубые глаза были заплаканными и красными. Сейчас Инесс ничем не отличалась от сестры. За годы Адриана стала именно ею. Сестрой. Девушки встретились взглядами. Отчаянно. Цепляясь общим горем. После обе сорвались и крепко обнялись. Инесс заплакала в объятиях сестры, больше не в силах держать разрывающую боль по брату.