Никому о нас не говори - стр. 58
– Соня, идем! – Я одергиваю ее и сразу же утаскиваю в сторону.
Сейчас Полина ни фига не актриса, она ведь действительно не понимает, о чем речь. А мне и не надо. Мне нужно увести говорливую Соню от нее.
– Иди-иди, Просветова. Выращивай дальше своих мандавошек. Побрейся уже наконец, звезда волосатая! – расходится по коридору громкий и очень четкий крик Полины.
Ее слова огненной стрелой прилетают мне в спину. Заставляют легкие сжиматься, вытравливая кислород из моего оплеванного тела. Именно оплеванного. Такой я себя сейчас и ощущаю. Одногруппники и абсолютно чужие лица вокруг. Это слышали все. Кто-то стыдливо прячет глаза, кто-то смотрит на меня с сочувствием, которое мне сейчас и не нужно.
Кто-то поддерживающе хихикает и уже достает телефон.
А еще я слышу откровенный хохот. Мужской хохот, делающий старый паркет елочкой у меня под ногами зыбучим песком. Вдруг понимаю, кто может быть в той толпе, из которой и доносится самый громкий смех. Видимо, пока я разбиралась с Полиной, не заметила появления того, кого третий день ищу глазами. И каждый голос в коридоре примешивается к жуткой симфонии звуков.
Я знаю, что нельзя. Что, если я сейчас чуть поверну голову и найду взглядом Горина, это добьет меня окончательно. Но все происходит само собой. Крошечного движения моей головы хватает, чтобы увидеть его, стоящего у противоположной стены. Тимур вальяжно прислонился к ней спиной и затылком, надменно вскинув подбородок. Он не захлебывается от смеха, как его друзья-упыри, но и не пытается кого-либо одернуть. У Тимура в какой-то нечитаемой эмоции искривляется уголок рта, стоит лишь нашим взглядам столкнуться.
Мое грохочущее сердце врезается в ребра. Это, оказывается, очень больно. Головой понимаю, что должна держать лицо. Нападки Петровой – это всего лишь отсутствие у нее ума. Я не могу и не должна зависеть от мнения разукрашенной стервы, но этот тяжелый взгляд Тимура… Я знаю, что Горин все слышал и видел.
Мне хочется раствориться в воздухе. Слиться со штукатуркой на стенах, просочиться сквозь пол. Я хочу деться куда угодно, лишь бы не ощущать на себе этот внимательный прищур зелено-карих глаз. Резко поворачиваюсь на пятках ботинок, готовясь к бегству под трель звонка на пару.
– Аня! Ань! – За лямку рюкзака меня хватает Соня. – Ты куда?
– Не знаю. Домой. – Часто дышу и моргаю, пытаясь не выпустить ни одной слезинки.
– Сейчас последняя практика по философии. Не явишься – будет недопуск к зачету.
– И черт с ним.
– Ань, Петрова – дура конченая. – Соня строго заглядывает мне в глаза. – Не заслуживает она того, чтобы ты сейчас неуд получила! Сама же говорила, что она просто ждет твоей реакции. Не давай этой идиотке то, чего она так хочет. Сейчас гордо поднимешь голову и зайдешь со мной в аудиторию. Уйдешь – и Петрова точно останется в дамках.