Николай Второй. Технологический рывок. Книга вторая - стр. 4

Сегодня вечером я планирую выступить перед журналистами с пояснением происходящего в нашей стране, а также отвечу на их вопросы. Это должно внести ясность в наши действия. А в воскресенье планируется организовать ряд митингов на государственных заводах, в поддержку указов императора Александра Третьего. На этом пока всё, – отрапортовал я и остался стоять по стойке смирно.

Мария Фёдоровна не выдержала и, встав, подошла ко мне и произнесла:

– Каким же взрослым ты стал, – после чего обняла меня.

Отец, немного смутившись от произошедшего, добавил, уже не таким официальным тоном:

– Спасибо, сын, ты проделал хорошую работу, я обязательно отмечу твои заслуги, – сказал он.

– Рад стараться, – произнёс я уже более будничным тоном, после чего моя мать, взяв меня под локоток, отвела к соседнему креслу и, усадив в него, потребовала:

– Расскажи сын, что произошло на въезде в Гатчину. Ходят какие-то невероятные слухи о том, как драгуны падали замертво от твоего взгляда.

Я, усевшись в кресле, впервые почувствовал, как же я устал, за сегодняшний день, поэтому, собравшись с мыслями, я принялся за рассказ о последних событиях.

Пресса – это изобретение,

позволяющее замалчивать определённые вещи

при помощи разговора о совершенно других вещах

Р. Рольфе

Устроившись поудобнее в кресле, я начал свой рассказ:

– После поспешного отъезда из дворца мы остановились перед въездом в Гатчину у моста через речку Тьсна. Оба пулемёта «Максим» или, как их сейчас многие называют, картечницы, я расположил по обе стороны от моста и укрыл их, для чего пришлось спешно разобрать будку часового. Используя стога сена, расположенные рядом, моя охрана вместе с казаками замаскировалась на местности. Два эскадрона казаков, переданных в моё подчинение, и лошадей находящихся в засаде людей отвели на двести метров и спрятали в лесочке за развилкой дороги. На мосту из срубленных деревьев был выставлен небольшой заслон.

Юнкер Засецкий вызвался встретить драгунский полк и предложить им вернуться в свои казармы.

Мы успели вовремя. Драгунский полк шёл сплочённой кучей, проигнорировав разъезды и разведку. Пока юнкер переговаривался с офицерами, выехавшими ему навстречу, на узкой дороге скапливалось всё больше войск. Когда юнкера захотели застрелить, он спрыгнул в речку, успев ранить нескольких из офицеров, это их и спасло от неминуемой гибели. Когда полк пошёл в наступление, пытаясь одним рывком преодолеть мост, я приказал в упор открыть огонь из обоих пулемётов. Как я и предполагал, у пулемёта избыточный калибр, но в этот раз это сыграло решающую роль. Пули пробивали навылет двоих-троих человек сразу. Поэтому всё руководство и самые ярые противники режима, шедшие впереди колонны, погибли сразу. За пять минут было выпущено более двух тысяч патронов. В момент перезарядки, огонь открывали спрятавшиеся по берегу солдаты моей охраны и казаки. Когда сражение почти закончилось и основная часть была уничтожена, противник выдвинул две пушки и попытался развернуть их прямой наводкой на дистанции около тысячи метров, но пулемёты смогли вовремя пресечь эту попытку, уничтожив оба расчёта этих орудий. Когда противник отступил, я послал свою охрану арестовать выживших, а два эскадрона казаков отправились преследовать уцелевшие части. Вот собственно и всё. Так как мои солдаты были хорошо замаскированы и вели огонь из укрытий, то потерь среди личного состава у меня нет, – закончил я повествование.