Николай Самохин. Том 1. Рассказы. Избранные произведения в 2-х томах - стр. 62

– Потрясающе! – успел шепнуть Паганель. – Он же пьяный вдребезину.

– Плевать, – ответил дядя Коля. – Трезвый бы здесь не выдержал –

свихнулся.

– Кто старшой? – спросил матрос на корме. Мы подтолкнули вперед Паганеля.

– Лезь! – приказал матрос.

– Куда? Куда лезть? – блуждая глазами, спросил Паганель.

Борода его тряслась.

– Зашибу! – пригрозил матрос. – На борт лезь, салага! Договаривайся с капитаном!..

– Тогда отойдите все, – сказал Паганель. Плашкоут несло вверх. Паганель выждал момент, когда он на секунду застыл на гребне, подпрыгнул и, жалобно вякнув, упал животом на перила. Взметнулись и пропали его длинные ноги. Следом, едва не догнав их, гамкнули, сомкнувшись, борта.

– Один ноль! – сказал матрос.

Паганель вернулся очень быстро. Потом уже мы узнали, что ни с каким капитаном он договариваться не стал, а просто обежал рысью вокруг теплохода.

– Давай! – крикнул Паганель. – Все в порядке!

Настала очередь дяди Коли.

Бледный дядя Коля осенил себя трубкой, неуклюже, как-то боком, кинулся вверх и повис на борту, уцепившись руками. Паганель и еще какой-то подоспевший человек схватили его за шиворот – тяжело перевалили через борт.

Меня подавали наверх матрос и один его добровольный помощник из пассажиров. Обезумевшего от волнения папу нельзя было подпускать близко.

Первый раз они промахнулись: дядя Коля и Паганель не успели подхватить меня, только всплеснули руками.

Плашкоут пошел вниз. В ширящейся между ним и теплоходом щели бурлила черная вода. Я зажмурила глаза.

– Держите ее, держите! – стонал где-то за спиной папа. Матрос и пассажир, подчиняясь этому крику, железными руками сдавили мои ребра. Зато уже во второй раз они не сплоховали. А перепуганные дядя Коля с Паганелем так рванули меня за руки, что я перелетела через перила, даже не коснувшись их ногами.

Теперь внизу оставался один папа. Было заметно, что дядя Коля и Паганель очень боятся за него. Они быстро переглянулись, и дядя Коля прикусил нижнюю губу, а Паганель сделал округлое движение руками возле живота: дескать, с его-то комплекцией, уй-юй-юй!

Но папа взлетел на теплоход, словно кот, которого шуганули собаки. Мы даже ничего не успели понять. Что-то темное и большое метнулось над бортом и с криком: «Ловите меня!» – глухо ударилось о палубу.

– Что же вы меня не ловили? – обиделся папа, трогая стремительно набухавшую шишку на лбу.

– Да, – растерянно сказал Паганель. – Что же мы тебя не ловили, а?..

Дядя Коля вдруг дернул меня за рукав и, загребая ногами, пошел куда-то по палубе. Его, как на перекате, сбивало в сторону.

Когда я догнала дядю Колю, он уже стоял, вцепившись в перила, и прерывисто втягивал воздух открытым ртом.