Николай Некрасов и Авдотья Панаева. Смуглая муза поэта - стр. 9

Родители жили своими интересами. Отец, кроме сцены, увлекался охотой, рыбалкой и бильярдом; красавица-мать, роскошная брюнетка – интригами, модами, поддержанием своей красоты и азартной игрой в карты. Дети в их жизни занимали самое скромное место. Впоследствии Авдотья очень обижалась за это на родителей: учеба могла бы оказать благотворное влияние и на ее общее развитие, и на художественные способности. А так – детство и юность остались годами праздного и бесцельного существования.

Яков Брянский был «сильный драматический и трагический артист, с талантом, можно сказать, первоклассного пошиба. Его игра была умна, строго размерена и строго рассчитана. Огненной игры у него не было, он принадлежал к классической школе, совершенно подобной школе парижского «Theatre Francais». Лучшей характеристики игры Брянского я не могу сделать, как назвать его родным братом итальянского актера Росси. которого еще недавно видели у нас в России: отчетливая, превосходная декламация с оттенком певучести и с размеренно повторяющимися повышениями и понижениями тонов голоса. Но это не доходило у него до надоедливости, как у Росси. В памяти моей остались сильные впечатления от игры Брянского в «Отелло» – Яго, в «Эсмеральде» – Квазимодо, в «Разбойниках» – Франца, в «Жизни игрока» – Вагнера и др.», – писал впоследствии в своих воспоминаниях Д.В. Григорович.

Высшая знать обычно не посещала русских драматических спектаклей, предпочитая балет, оперу, французскую труппу. Основную массу зрителей Александринского театра составляли представители средних слоев общества. Официальная театральная политика была направлена на утверждение в репертуаре легковесного водевиля, мелодрамы, псевдонародной драматургии. Однако уже в 30-е годы развернулась острая борьба за прогрессивные пути развития театра, возглавлявшаяся передовой демократической интеллигенцией. Мощный толчок к этому дали первые постановки пьес «Горе от ума» (1831) и «Ревизор» (1836).

Сестры Брянские не готовились к драматическому амплуа, их ждали балетная карьера или замужество. Девушки были не только красивы, но и не бедны. Но их принадлежность к театральной среде и молва об актерской распущенности весьма затрудняли возможность сделать хорошую партию. Если не брать в расчет представителей театральной братии, девушки могли претендовать только на брак с какими-нибудь чиновниками средней руки, незаконными отпрысками известных дворянских фамилий, небогатыми купцами или – на худой конец – с обеспеченными весьма пожилыми вельможами, которые желали дожить свой век с нежной и гибкой молодой красавицей, а до общественного мнения им было дела мало.