Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - стр. 62

Особое присутствие состояло из представителей департаментов и министров. Они выслушали доклад Кони и перешли к прениям. Великие князья Михаил Николаевич и Владимир Александрович, присутствовавшие на заседании, потребовали отдать Посьета под суд.

Часть присутствующих с этим согласилась. Остальные же во главе с министром внутренних дел графом Толстым высказывали опасения в том, что отдача министра под суд будет означать падение престижа власти в глазах общества.

По результатам голосования все же победило мнение императора. Было принято решение об отдаче Посьета и Шернваля под суд.

После заседания Александр Третий вызвал к себе Кони и сказал:

– Что ж, Анатолий Федорович, дело можно считать решенным. Лица, виновные в преступной халатности, предстанут перед судом.

– Думаю, об этом рано говорить.

– Почему? – удивился император.

– Насколько мне известно, департамент гражданских и духовных дел не намерен поддержать решение особого присутствия. Посьета жалеют многие высокопоставленные чиновники. В петербургских салонах только о том и говорят, что бесчеловечно обвинять заслуженного адмирала.

– На вас оказывают давление, Анатолий Федорович?

Кони улыбнулся:

– Меня, ваше величество, называют социалистом, возбуждающим рабочих. В министерство поступают доносы.

– Чем я могу помочь?

– Вы, к сожалению, лицо заинтересованное и не вправе оказывать давление на чиновников. В любой другой ситуации ваше слово стало бы решающим, но не в этой.

– Так вы считаете, что окончательное решение о предании Посьета к суду будет провалено?

– Не сомневаюсь в этом. Под суд пойдут, как говорится, стрелочники – мелкие чиновники, машинисты, а это несправедливо.

– Что предлагаете?

Кони вздохнул:

– Дабы избежать несправедливости, выход один – прекратить все дело о крушении поезда.

– Понятно. Я подумаю.

Кони попрощался с императором и покинул дворец.

Александр Третий издал милостивый манифест. На этом дело о крушении и закончилось. Посьету и Шернвалю на заседании департамента гражданских и духовных дел были объявлены выговоры без занесения в формуляр.

Александр Третий даже не представлял, какую бомбу он собственноручно закладывает под престол, идя на поводу у своих министров. Народ не только радовался спасению государя и его семьи, но и скорбел по погибшим в той катастрофе. Общество ждало открытого процесса над виновниками трагедии. Однако суда не состоялось. Получалось, что царь простил убийц.

Таким подарком не могли не воспользоваться радикально настроенные антимонархические силы. Так они и сделали немного позже. Подобная слабость, даже вынужденная, не прощается правителям государств. Только сильная власть пользуется уважением и поддержкой основной массы общества. Александр Третий должен был настоять на осуждении Посьета, но пошел на уступки.