Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России - стр. 3
В Итальянском и Швейцарском походах Александра Васильевича участвовал брат Николая, Константин. Показал себя достойно, Суворов писал об этом императору. Павел отличил сына, пожаловал ему титул Цесаревича (на который имел право только наследник Престола). Но при этом, по каким-то своим соображениям, решил поменять шефство над полками. Константину дал Конногвардейский, а Николаю вместо него – Измайловский. Объявил ему: «Поздравляю, Николаша, с новым полком! Я тебя перевел из Конной гвардии в Измайловский полк, в обмен с братом». И это тоже запечатлелось в памяти трехлетнего малыша [5] …
Запечатлелся и отец. Очень занятый, увидеть его получалось не всегда. Но любящий, добрый, внимательный. Запечатлелись даже пустяковые подарки от него… Многого ребенок не понимал. Воспринимал только детским чувством, искренним и непосредственным. Николаю запомнился скоропалительный переезд из Зимнего дворца в Михайловский замок. Некоторые помещения были еще не достроенными, семью и прислугу размещали временно, как получится. Было очень сыро, и на подоконники клали свежий хлеб, чтобы он впитывал влагу. Шепотом сожалели о брошенных комнатах Зимнего дворца, светлых и просторных.
Младшие дети виделись теперь с отцом каждый день. Их приводили к Павлу по утрам, когда старый парикмахер Китаев причесывал его, завивал букли. А 11 марта 1801 г. произошло два знаменательных события. Царь заглянул к детям, и Николай вдруг спросил: почему его называют Павлом Первым? «Потому что не было другого государя, который носил бы это имя до меня» – ответил тот. «Тогда меня будут называть Николаем Первым» – сделал свой вывод малыш [6]. Конечно, над ним посмеялись.
Но детские пророчества этого дня не кончились. Вечером был концерт в большой столовой. Николай с братом и сестрой играли в своих комнатах. Трехлетний Михаил отделился от них, стал возиться отдельно в углу. Воспитательницы поинтересовались, что он делает, и ошалели от услышанного – «Я хороню своего отца!». Ужаснулись, запретили мальчику говорить такое. Но он упрямо продолжал свою возню, только заменил слово «отец» на «Семеновский гренадер» …
Среди ночи детей вдруг разбудили, стали спешно одевать. Николаю запомнился смутный свет в окнах. В Михайловском замке почему-то оказалось очень много военных. Причем солдаты и офицеры были в совершенно необычном виде, небрежном, растрепанном. Детей повели к матери, туда вошли и братья, Александр и Константин с князем Салтыковым. Александр бросился перед царицей на колени, рыдал, бился в истерике. Ему принесли воды, а детей тотчас увели. Вскоре и мать присоединилась к ним, куда-то ехать. Во дворе караул отдал честь, а царица зачем-то заставила военных молчать. Но привезли всех в старый и привычный Зимний дворец, в их прежние комнаты. И дети радовались, здесь было уютнее, чем в Михайловском замке. Они были счастливы, что нашли своих деревянных лошадок, забытых при переезде [5] …