Никола зимний - стр. 28
Баржа шла только в светлое время, а по ночам стояла. Перед остановкой его окликнул рулевой с буксира, белобрысый парень, чем-то похожий на его армейского дружка Леху, и пригласил к себе в рубку на уху. Дорога предстояла долгая, мало ли что может случиться, так что с командой лучше дружить, чем ссориться, да и флотские разговоры хотелось послушать, народ-то бывалый, побольше его успели повидать. Ходить в гости с пустыми руками было не в его характере. Дядя Миша, упаковывая баулы и мешки для погрузки на баржу, рассовал все запасы самогонки по мягким углам, чтобы не побились, но для знакомства брать самогонку не решился – кто их знает, этих городских, вдруг побрезгуют. Достал магазинную из своих запасов. Удивить его ухой было трудно, однако флотские рыбу не экономили. В юшке из окуней плавали добрые лафтаки щучины.
Белобрысого звали Кешей. На Енисей он попал после речного училища, а служил на Тихом океане. Слушать его было – не переслушать. Осмелев, попросил порулить, и Кеша не испугался, доверил. Очень хотелось посмотреть Казачинский порог, историй о котором наслушался от новых знакомых. Но проспал. Когда стал пенять – почему не разбудили, Кеша успокоил – на Ангаре пороги не слабее.
В порту Кеша поймал знакомого шофера и помог не только загрузиться, но и до дома проводил. Вещи были распакованы не полностью, но плита работала, и кастрюля с горячими щами была очень ко времени. Щами тоже хорошо закусывать.
Очень хотелось что-нибудь подарить Кеше, но как разобраться в груде вещей, сваленных в кучи? Не совать же бутылку, как случайному грузчику. Вспомнил, что любимый нож лежит в кармане рюкзака. Жалко было расставаться, но подарок и должен быть дорогим – для себя, а не «на, боже, что нам не гоже». Кеша отказывался, но он настоял.
Пока они с Кешей выпивали, Галка сбегала к автомату и позвонила Верке. Беременная сестрица приехала с мужем на такси. Охи, ахи, обнимахи. Мать подошла к ней и ласково погладила живот.
– Когда родишь, возьмешь водицца.
– А кому же еще, если не тебе. – И, посмотрев на мужа, сказала: – Эдик будет очень благодарен.
Муж был одного роста с Веркой, сразу бросалось в глаза, что русская кровь разбавлена хакасской. Худенький, но с широкой крепкой ладонью. От рюмки отказался, объяснил, что у него ночное дежурство. Пообещал, что выпить за знакомство и за рождение племянника они успеют, и не раз. Держался ровно, не корчил из себя ученого, но и не заискивал, не старался понравиться с порога. А понравился. Особенно теще.
– Очень хорошего мужа нашла, – сказала мать, когда они ушли, – шшупленький, по дефкам бегать не будет.