Никогда не предавай мечту - стр. 24

Макс ставит добычу на стол и засовывает нос в каждый из пакетов. Иронично приподнимает бровь.

– Ах, да-да-да. Здоровое питание. Я ж тут совсем опустился, мышцы ослабли. Доходяга, короче. Дохляк-ляк-ляк.

Он и сердится, и иронизирует. Это хорошо. Сегодня он такой живчик. И музыка в сердце становится громче. Альда прислоняется к дверному косяку и жадно впитывает все его эмоции, смотрит, как меняется его лицо. На такое можно смотреть бесконечно. Искренний и живой. Настоящий.

– Улыбаешься? – супит Макс брови, но глаза его выдают – светятся мягким светом.

– Да, – пока он не спросил, она и не замечала, что невольно поддалась на его свет, потянулась, вынырнула из своей холодности.

– А кашку варить мне будешь? – спрашивает Макс, потрясая пакетом с овсянкой.

– Вряд ли. Кашку лучше по утрам. Боюсь, не смогу каждый день вставать так рано.

– А зачем мелочиться? Переезжай. Будешь контролировать каждый мой вздох, следить, не напакостил ли я, как шкодливый кот, не пью ли по ночам. Боюсь, я сам не справлюсь. Мне нужен тотальный контроль. Бери бразды в свои руки, пока я с ума сошёл и предлагаю.

Он всё так же посмеивался, но глаза следили за Альдой пристально, ловили каждое её движение. Сейчас главное не сфальшивить и не влезть на столб под напряжением, чтобы не шарахнуло. Она понимала: он её испытывает. Проверяет. Хочет понять, чего же на самом деле она желает больше всего.

– Я хочу, чтобы ты сам. Без давления. Прислушался к себе и понял, что хочешь перевернуть этот мир.

Альда пыталась подобрать правильные слова, а сердце почему-то рвалось из груди и мешало. Кажется, у неё даже румянец проступил – так она волновалась.

Макс насмешливо поднял брови, хмыкнул и взъерошил и так взлохмаченные волосы.

– И это говорит мне та, что дважды ввалилась в мой дом, нарушила порядок, диктовала условия. Дважды раздевалась догола и угрожала возвращаться вновь и вновь, пока я не передумаю.

– Иногда нужен толчок, – попыталась оправдаться. С ним никак не получалось быть ни твёрдой, ни холодной. Словно потеряла стержень и качается на ветру, как трава. Новое, непривычное ощущение.

– Нихерасе толчок. Да ты бульдозером разве что меня не переехала. Звезда балета. Из миномёта расстреляла. И пообещала шкуру спустить. Ты, считай, изнасиловала меня. Принудила.

Издевается. Ну, ладно.

– Заявление писать будешь? – склонила голову набок, внимательно всматриваясь в его лицо.

– Какое заявление? – на миг потерял он свой боевой сарказм.

– В суд. Про изнасилование там. Прочие вещи. А то я должна подготовиться. Учти: я никогда не сдаюсь и не проигрываю. Так что, боюсь, ты промахнулся.