Никогда не поздно стать счастливой - стр. 25
Чтобы аккуратно заклеить все перед покраской: рамы, плинтусы, розетки, выключатели, – понадобилось пару часов. Закрыть пол оказалось куда сложнее, чем она ожидала, потому что пленка никак не хотела ложиться ровно, пузырилась и вздувалась, как будто пол был не полом, а имитацией волнистой поверхности моря в аугсбургском кукольном театре. Остров с двумя горными вершинами посреди глубокого синего моря… Как же любила Аника в детстве песенку про Ласканию![3] «И почему мне тогда не пришла в голову эта идея: сделать из пленки океан, чтобы вдвоем проиграть любимые сцены Аники из „Джима Пуговицы“? Малышка визжала бы от восторга!» – подумала Йоханна. Но это было так давно… А сейчас от этих волн никакой радости – сейчас нужно ровно закрыть пол!
Ничего не получалось. Пришлось поменять план: Йоханна вытащила тяжелое кожаное кресло в коридор. Полированный журнальный столик был куда легче, и он отправился в гостиную. А с барным столиком вообще никаких проблем – он на колесиках, к тому же Йоханна предварительно убрала с него бутылки. Вопрос в другом: куда девать крепкое спиртное? Виски она не пила, коньяк и водку тоже. Рене, кстати, все это тоже не любил, но в присутствии важных гостей мог пригубить что-нибудь, изображая из себя настоящего знатока. Для нее всегда было загадкой, зачем он вообще купил этот столик. Вероятно, чтобы его кабинет был максимально похож на интерьеры английского мужского клуба.
В гостиную перекочевали оба медных торшера, настольный светильник и рабочее кресло. Громоздкий письменный стол сдвинуть было не под силу, но решение нашлось само собой. Она задрапировала его пленкой со всех сторон, и стол стал похож на здание Рейхстага во время реконструкции – почти такой же загадочный и величественный.
Йоханна решила сделать небольшой перерыв. Пошла на кухню попить воды, попутно вспоминая их совместную поездку в Берлин. Тогда, в 1995-м, она была беременна Аникой. Ее утомляли многочасовые осмотры достопримечательностей, но она не готова была отказаться от них, прекрасно осознавая, что следующие несколько лет ее скорее ждут пирамиды в песочнице, чем музеи и памятники. Было начало июля, погода стояла жаркая, и ноги к концу дня прилично отекали. Хотелось на пляж, походить босиком по прохладной воде. На ней было просторное платье, прикрывавшее живот, а вместо туфель – разношенные кроссовки, потому что в другую обувь ноги просто не влезали.
Они с Рене сидели на зеленой лужайке перед зданием Рейхстага, которое тогда ремонтировали перед тем, как туда должен был въехать немецкий парламент после объединения Германии. Здание, в буквальном смысле упакованное четой художников Христо Явашевым и Жанной-Клод де Гийебон, Кристо и Жан-Клод, как их все называют, безмерно очаровало ее. Серебристый материал мерцал в лучах летнего солнца, и историческое здание выглядело так, будто это упавший с неба огромный кристалл. Таинственно, символично и как-то невероятно. Будто из другого мира. Йоханна не могла налюбоваться, а Рене, напротив, спокойно доедал свое мороженое и скептически ворчал что-то про «растранжиривание средств» и «понты». Она не собиралась вступать с ним в дискуссию, чтобы не устраивать скандал. О вкусах не спорят.