Никогда не говори "навсегда" - стр. 8
На цифровом табло загорается номер моего этажа, и дверцы лифта услужливо распахиваются. Однако кабина не свободна – в ней находится мужчина в накидке для посетителей. Прячу лицо, наклонив голову, и нажимаю кнопку с цифрой «два».
– Егорова? Данка, ты что ли? – Доносится из-за спины, и моя рука сама опускается вниз.
Меня так давно никто не звал девичьей фамилией, что я почти забыла, как она звучит. Медленно поворачиваюсь и смотрю на случайного попутчика.
– Точно! Данка! Вот это встреча! Ты в морозильной камере что ли хранилась? Нисколько не изменилась.
Вглядываюсь в лицо. Вроде бы вижу что-то узнаваемое, но вспомнить не могу.
– Не узнала? – Уголок чётко очерченных губ приподнимается в лёгкой ухмылке.
Заторможенно залипаю на мужских губах и аккуратной небритости лица, отмечая про себя, что щетина аккуратно выведена в форме короткой бретты и явно стрижена профессионалом.
– Неужели богатым буду? – произносит обладатель голливудской бороды со смешком.
Двери кабины закрываются, оставляя нас вдвоём в замкнутом пространстве. Я не нажала на «Пуск», лифт не двигается, и свет притухает.
– Ну, Егорова, ты даёшь! Своих не признаёшь!
Вот это «Своих» вводит в ступор. Я бесцеремонно разглядываю знакомого незнакомца.
– А так? – Он средним пальцем проводит по переносице, словно поправляет очки, которых на нём нет.
Этот жест… Хмурюсь, пытаясь разглядеть знакомые черты.
Широкие брови. Губы, искривлённые в вечной насмешке. И взгляд…
– Верт? Вадим? – шепчу, хмурясь от своего же предположения.
– Бинго, Егорова! Признала, наконец!
Кабина дёргается, лифт начинает движение вниз, и я чуть пошатываюсь. Вадим тут подхватывает меня под локоть, невольно притягивая к себе.
– А ты чего голая? Заболела что ли? – Звучит так беспечно, что я застываю, не зная, что ему на это ответить.
3. Глава 3
Вообще-то я не голая. Относительно. Но спорить с Вертом бесполезно. Он всё равно переспорит, разобьёт оппонента, без труда положив того на лопатки. По крайней мере, в классе с ним никто никогда не вступал в спор. Даже учителя.
Смотрю в глаза, обрамлённые густыми пушистыми ресницами. В школе Вадим носил очки, которые прятали половину лица за толстыми линзами. Как и бесформенная одежда всегда висела на нём балахоном.
– Данка, да ты дрожишь, – замечает Вадим, не отпуская мой локоть.
Чувствую я себя действительно неважно.
– Нормально, – отвечаю коротко.
Лифт останавливается, и мне нужно выйти. Взглядом показываю, чтобы он отпустил мою руку.
– Я провожу, – произносит твёрдым голосом и аккуратно подталкивает меня на выход. – А то грохнешься ещё где-нибудь, а меня потом совесть мучить будет. Куда? – спрашивает, когда мы выходим из лифта.