Никогда не говори "навсегда" - стр. 28

– А если серьёзно? – Не могу не восхититься сверхоперативностью Натальи.

– Сбой в системе, – отвечает беспечно.

– А так бывает?

– Как видишь.

– Вижу. А дальше что?

– А дальше пусть работают профессионалы, а господину Аличеву придётся немного понервничать.

– Ты хочешь сказать, что он не сможет…

– Ничего он не сможет. Счета заморожены. Все.

– А обоснование?

– Обоснование… – Задумывается. – Обоснование: ибо нефиг!

– Оу! Не припомню таких изменений в законодательстве.

– Было бы неплохо, – задумчиво тянет Наталья.

– Это всё, конечно, хорошо. Но у него финансисты тоже не дураки.

– Не дураки. Но в любом случае им есть от чего нервничать. Не бывает честных финансистов, Вадим. И найти к чему придраться – не проблема. Проблема во времени, которого у нас не так уж и много. Если Мария найдёт брешь, то, может, не всё так плохо, как ты охарактеризовал.

– А если не найдёт?

– А вот этого «если» нам не надо. – Заявляет таким тоном, словно её желание будет исполнено по одному щелчку пальцев. – К следующему заседанию нам нужно предоставить истинный облик господина Аличева, а не ту клоунаду, что он устроил. И ещё. Я планирую добиться отвода Павлюченко.

– А основание?

– Сомнение в объективности и беспристрастности.

– Хм. Серьёзное обвинение. А доказательства?

– Достаточно.

Не скажу, чтобы я сомневался в Наталье. Тётушка и не на таких умников находила статью. Но в душе почему-то довольно скребётся злорадство от предвкушающего удовлетворения. Казалось бы, обычное дело. Это всего лишь работа. Тогда почему такое ощущение, словно это касается меня лично?

Дана

– И зачем ты приехала? – Недовольно ворчу, когда в комнату вихрем врывается Юлиана.

Прямо с порога. Не раздевшись. Взбудораженная. Видно, что и одевалась подруга в спешке.

Я очень просила Игоря Алексеевича не говорить о случившемся своей дочери, когда она ему позвонила. Но он меня не послушал. И вот результат: Юлиана, бросив семью, примчалась сюда. Ладно бы она жила, как раньше, рядом, а так ей из-за меня пришлось ехать через весь город.

– Ты как? – Оставляя мой вопрос без ответа, спрашивает Юлиана.

– Всё в порядке благодаря твоему папе.

Испуг прошёл. Эмоции тоже. Наступило какое-то противное безразличие или апатия.

– Данка, нельзя же так. Ты знаешь, как я напугалась?!

– Прости. Я не хотела ничего говорить тебе.

– Ещё чего не хватало! Партизанить они тут решили. – Возмущается. – Неужели Аличев опустился до угроз?

Ничего не отвечаю. Меня коробит от одного этого имени.

– Тебе обязательно нужно написать на него заявление в полицию. Это же нападение.

– Которое он снова перевернёт, как попытку примирения брошенного обиженного мужа? Нет, уж спасибо. Да и полиция не особо любит влезать в семейные разборки.