Нигилист-невидимка - стр. 6
– Прихоти-ите в четверг, – работник слегка растягивал слова, но говорил весьма убедительно. – Сегодня не приёмный день.
Буроватые прокуренные усы, льняные коротко стриженые волосы, скупые движения – чухонец был аккуратен до невыразительности. Взирал на визитёра с полнейшим безразличием, и не понять было, о чём он в этот момент думает. Для русского человека повадки туземца выглядели в некотором роде оскорбительно и отчасти пугающе.
– Сегодня пятница, в четверг может оказаться поздно, – совершенно искренне сказал Савинков, который в любой момент мог быть задержан полицией. – Я вынужден побеспокоить графиню по неотложной надобности…
– А мы никута не торопимся.
– Извольте доложить!
Однако финн невозмутимо выпроводил возражающего гостя и, запирая калитку, напутствовал фразой:
– Прихотите ещё. В четверг.
«Сволочь, дрянь, чушь парголовская! Как он мог!» – кипел Савинков, собирая штиблетами пыль по дороге. Он брёл между дачными заборами, саквояж поддавал по коленке. Извозчика поймать было немыслимо, разве что выйти на Парголовскую дорогу и подсесть на телегу, договорившись за пятак.
Получив от ворот поворот в главном месте своей надежды, Савинков лихорадочно припоминал, к кому ещё можно обратиться, кто из товарищей живёт ближе и кто из них надёжен. После суда и ссылки все они представлялись довольно сомнительными. К графине Морозовой-Высоцкой он явился потому лишь, что никогда не имел с нею дела и получил от авторитетных людей самые хорошие о ней отзывы. Но её работник!.. «Бревно! Что он понимает? Из-за такой ничтожной мелочи не погореть бы», – кусал он губы.
Сияло солнышко, шумели сосны. В раскладных железных кроватях с никелированными шарами, на ватных матрасах и перинах пробуждались дачники. Впереди, по Большой Озёрной, весело прогромыхала телега молочника.
«Главное, отыскать угол, – изголодавшийся Савинков быстро обессилел, саквояж оттягивал руки, сколько ни перекладывай. – Дождаться, когда возвратятся со службы, и попроситься на ночлег. К кому идти?»
Топать по Выборгской стороне в бараки ткачей представлялось делом немыслимым. Из Озерков казалось даже проще идти на Пески. Не ближний свет, но оттуда к остальным добираться будет сподручнее. Когда времени хоть отбавляй, можно поспеть куда угодно. «В первой же лавке куплю ломоть рыбника», – утешил себя беглец, и сразу возникла зримая цель и побуждение двигаться дальше.
Навстречу с Большой Озёрной вывернул мелкий живчик в канотье, несуразной летней паре горчичного цвета в тёмно-зелёную клетку и вишнёвых остроносых штиблетах с белыми вставками. Из-под короткой штанины свисала распустившаяся кальсонная завязка. Человечек резво скакал и безмятежно улыбался, радуясь отличной погоде. По его характерной подпрыгивающей походке Савинков сначала догадался, куда тот направляется, а только потом сообразил, кого видит перед собой.