Нигилист-невидимка - стр. 25
Смеркалось, а начавшийся с прибытия поезда сумасшедший день и не думал кончаться.
8. Две рюмки абсента и переодевание
К запланированному вояжу Александр Павлович Анненский готовился загодя. С четверга его щёк не касалась бритва брадобрея. Вернувшись из Департамента раньше обычного и переодевшись в штатское, остатнюю часть дня он провёл в публичном доме на Вознесенском проспекте, а оттуда переместился обратно на квартиру, чтобы сменить платье на соответствующее обстановке Правой стороны.
Воспитанный по спартанскому образцу, Анненский привык к умеренности. Как человек холостой, он снимал едва ли подобающую его положению скромную пятикомнатную квартиру с собственной мебелью в доходном доме Башмакова окнами на Мойку. Кухарки, по беспорядочному образу жизни, нарушаемой экстренными делами службы, Александр Павлович не держал. Готовить приходила баба и, в случае надобности, состряпать мог слуга Валериан, нанятый из проверенных людей – малый прискорбно грамотный, начитанный поэзией и оттого слегка придурковатый.
Пришлось обождать, пока он добежит от своего чуланчика при кухне и отворит.
– Спишь, гадское отродье? – лениво бросил Александр Павлович, переступая через порог. – Почта была?
– Так точно. Никак нет, – отрапортовал Валериан, ловя котелок, и поправился: – Виноват! Никак нет. Так точно!
– Что «так точно»?
– Почта была. В кабинете-с. И свежих газет принёс.
– А что «никак нет»?
– Не сплю-с…
– Болван.
Щёлкая каблуками по паркету, Анненский пересёк залу и водворился в спальню. Скинул донегаловый английского фасона пиджак на руки Валериану – почистить. Стянул галстук, бросил на кресло.
– Оставь меня.
– Мыться?
– Нет.
«Des odeurs de la maison de tolerance deviendront des marques du milieu proche pour eux, – знаменитый сыщик скрипнул зубами в предощущении дна столичной жизни. – Des elements criminels les sentent comme des chiens”.[4]
Как настоящий русский дворянин, Анненский часто думал по-французски, но говорить предпочитал по-русски даже наедине с самим собой (это позволяло не терять навыка), чтобы люди простого звания не принимали за иностранца.
Валериан выскользнул подобно раку, что могучим подгибанием хвоста смещается задом наперёд быстрее ветра, затворил за собою двери. Анненский продолжил разоблачение и остался в шёлковых кальсонах и нижней рубахе с инициалами. В этом костюме, сделавшим бы честь Адаму, он прошёл в столовую гимнастическим шагом. Раскрыл чёрные створки титанического буфета. Поставил на столик в спальне узкую рюмку, плоскую бутылку мятного ликёра и квадратный графин, наполовину полный светозарной настойки цвета весенней травы. Ею он наполнил рюмку на две трети, добавил ликёру. Серебряным кинжальчиком для вскрытия конвертов, взятым с прикроватного столика, быстро и тщательно размешал. Жидкость помутнела. В комнате, перебивая запах ступней и подмышек, поплыли мятный дух и терпкий аромат полыни.