Нигде и никогда (сборник) - стр. 12
– Да разве я тебя чем-нибудь обидел? – удивлялся Лысый Ломоть.
– Этого еще недоставало, но мне, как женщине, всегда не хватало внимания…
– Гретта, о чем ты говоришь, я так люблю тебя!!!
– Мне надоел, от тебя все время воняет бензином!
– Как ты похожа на свою мать…
– Не трогай мою маму!!!. Она так страдала, когда я выходила замуж.
– … и поэтому ты путалась с моим братом!
– … по крайней мере, он понимает толк в сексе!
– Гретта, ты погубишь наше семейное счастье!
– Только не пробуй меня разжалобить!!!
– Кириак, дружище, я словно тронулся, ведь у тебя отпадала кожа с пальцев?
– Как видишь, все нормально и я снова могу держать сигарету и тебе не надо мне помогать.
– Нет, Кириак, в это трудно поверить! Может быть, ты только муляж. Гемоглобина, можно к тебе прикоснуться?
– Это не так важно, лишь бы ты верил.
– И все-таки, мне так хочется. Я знаю, что иногда с людьми такое случается.
– Главное – не бойся, это не самое худшее.
– Дай, я обниму тебя, дружище!
– Мы все стремимся к прекрасному!
– Вот теперь я узнаю тебя, Кириак!
– Все непонятное – всегда обыденно!
– Мы еще поспорим с тобой на эту тему.
– Нам нужно научиться заглядывать в себя!
– Полностью с тобой согласен – как можно глубже.
– Мать, наверное, получила похоронку позже, – говорил Сержант. – Какой только толк в ней, все равно все мертвы.
– Она не долго горевала, я добрался домой через пару недель.
– Пару недель!? – но они должны были погибнуть к этому времени?
– Я и говорю – она почти не горевала. Мне ли не знать свою мать – наверное, удрала с отчимом подальше в горы, нагрузила барахло и удрала.
– Значит, ты тоже дал деру…
– Разумеется я не зелень, которую кидали в самые гиблые места.
– Да, из тех, кого бросили в атаку на голубую пустыню, никто не вернулся. По крайней мере, так у нас болтали, пока жандармерия не укоротила некоторым языки.
– Я помню драку и панику в крысиных ловушках.
– Они облили нас какой-то гадостью.
– Но мне повезло – в самом начале они не знали нашей слабости и обыкновенный противогаз мог спасти, но только тренированных людей. До войны я был чемпионом по подводному плаванию и мог пронырнуть метров сто.
– Я тоже ждал момента, чтобы расстаться с веселым Максом. Но все же через ржавые холмы мне пришлось пройти. С тех пор железом во рту клацаю, боюсь, что я внутри теперь весь железный.
– Мы все были пушечным мясом.
– А пластилиновые топи? Люди проваливались по пояс и застывали. Даже спирт не мог их отогреть. Они замерзали тут же, сразу, и торчали, как серые чушки.
– Меня спас только развал фронта.
– Слава Богу, нам не надо уже воевать.