Нигде и никогда - стр. 40
Когда он открыл глаза, та, что называла себя Летящей звездой, неподвижно стояла на пустынной дороге в позе Юдифи: голова слегка склонена к плечу, глаза опущены к мокрому асфальту.
Он вышел под дождь и огляделся. Поля, поля, пустынное шоссе и низкие тучи. И она. Стояла в позе Юдифи в белом одеянии, скрывающем фигуру, и только лицо отчетливо выделялось в белом облаке, таком странном в сером свете пугливого утра.
В груди болело. Он уперся руками в мокрый вишневый капот.
– Ну и что?
Он не ждал ответа – ведь Летящие звезды не разговаривают с людьми.
– Я ищу Эльзору, – ответила она. Ответила, словно пропела три слова из неведомой песни.
– Зачем?
Он с сожалением подумал, что сейчас она исчезнет, и придется ехать дальше, к надежному наркозу города.
– Я очень давно ищу Эльзору, – зазвучала печальная музыка, складываясь в сознании в слова. – Очень давно. Все должны найти Эльзору. Где она?
– Эльзора… Наверное, там же, где Эльдорадо. Даже названия похожи.
– Не понимаю… Не понимаю, – пело белое облако с ошеломляюще человеческим лицом. – Я сбилась с пути и очень давно ищу Эльзору. Где она?
Он подумал с тоской, внезапно резанувшей по сердцу, что задремал за рулем, и надо как можно быстрее затормозить. Пока не случилась беда…
– Я не знаю, – устало ответил он.
А облако пело и пело о долгих скитаниях, о холоде космоса и теплом дыхании далеких планет. О том, как тяжело и грустно искать, искать непрерывно и долго, искать и не находить. О том, что нужно искать. Что нужно, обязательно нужно найти, найти, найти…
Он слушал и думал, что когда-то она уже была здесь и пела великому итальянцу о неведомой Эльзоре, и тот тоже не смог ничего ответить.
Голос пел о безмерных пространствах и временах, о безднах бездонных и пустынной пустоте – и летели, летели в серое утро красные лепестки, порхали из белого облака, падали на асфальт и таяли…
Найти, найти, найти… Найти, преодолев бездонные бездны и пустынную пустоту. Найти.
Лепесток упал возле него. Он вздохнул и спросил, бросил в серое утро безнадежные слова, остро ощущая всю неисчерпаемую их безнадежность, нагнулся и поднял лепесток:
– Ты – Летящая звезда?
Он спросил, и поднял лепесток, и на миг отвел глаза от той, что являлась когда-то Джорджоне.
Потом еще раз обвел взглядом поля и тихое шоссе и вновь вздохнул. На дороге не было никого, а пальцы сжимали обыкновенную травинку.
Было серое пустынное небо, было мокрое пустынное шоссе, и была невзрачная травинка, выросшая здесь одним забытым весенним утром.
– Ты – Летящая звезда? – шепнул он и прислушался.
С неба деловито сеял обычный дождь – и он открыл дверцу, чтобы продолжить путь.