Ничья - стр. 44
– Не помню, – простонала Зина.
Галина, проводив их до машины, вернулась в квартиру, занесла чемодан и села дожидаться Лизу. Добрая беспокойная женщина от окна не отходила до глубокой ночи, все высматривала беглянку, выросшую у нее на руках. Но та не появлялась. Не вернулась она и на следующий день. Когда же Галина собралась в полицию, в дверь позвонил седой мужчина в платье священника.
Поспешно распахнув дверь, Галина испуганно схватилась за сердце.
– Вы кто?
Мужчина внимательно смотрел на нее. В его глубоких темных глазах застыла глубокая печаль.
– Вы к кому? – Галина отступила на шаг.
Он, поправив крест, висящий на груди, улыбнулся краешком губ.
– Здравствуйте. Позвольте войти?
– Вообще-то, я незнакомых боюсь.
– Меня не бойтесь. Я – отец Леонид. Настоятель мужского Сосновского монастыря. А вы, я знаю, Галина. Хочу с вами поговорить о Лизе.
– О Лизочке? – Галина облегченно вздохнула. – Где она? Проходите же поскорее.
– Давайте сразу к делу, – Леонид торопливо перешагнул порог.
– Да, конечно, – Галина всхлипнула. – Лизочка ведь потерялась. Раньше всегда ночевать приходила, а уже второй день ее нету.
– Она у нас ночевала, – отец Леонид пристально поглядел на нее.
– Где это у нас? – замерла Галина.
– В женском Александровском монастыре. Что ж вы девочку до такого ужаса довели?
– Я? – соседка растерянно сжала руки. – Да разве это я? Я ж ее как родную люблю. Где она?
– Нет, нет, не волнуйтесь. Не вы, конечно, – отец Леонид кивнул на стул, – позвольте присесть? Разговор долгий.
Они сели. Галина так напереживалась за эти два дня, что сил плакать не осталось.
– Успокойтесь. Теперь все неплохо. Я нашел Лизу, обессиленную, изможденную, на земле, почти без сознания. Под стенами нашего городского подворья. У нее не осталось сил, чтобы двигать дальше. На нее было страшно смотреть. Худая, испуганная, грязная, голодная. Как волчонок, озирается, дрожит, втягивает голову, ожидая шлепка или подзатыльника. Я приехал с матерью ее поговорить, но дверь закрыта. Подскажите, где она? Я стучал и звонил к ним в дверь довольно долго, но никто не отворяет.
– А вы адрес откуда знаете? – Галина растерянно вжалась в спинку стула.
– От Лизы. Она рассказала мне все, что с ней происходило. Она в таком отчаянии, что мне больно на нее смотреть. Только непонятно, почему ее мать до сих пор родительских прав не лишили? Как случилось, что девочку до сих пор не забрали из семьи?
– Мы скрывали, как могли, – горестно всхлипнула соседка. – Даже не скрывали, такое, конечно, не скроешь, но не афишировали, не акцентировали. Просто не хотелось, чтобы девочка в сиротском доме жила. Из детского сада Зинаида ее сразу забрала, после первого скандала с воспитательницей. Ну, а здесь… Соседи свои люди, жалели Лизу. Подкармливали. Я ж ее с рождения нянчила, вещи стирала, сначала в детсад водила. А когда до пьянства у Зины дошло, так вообще девочку по неделям у себя держала. Поэтому никто, в общем-то, и не знал. Мы старались Зину образумить, но безуспешно. Может, это неправильно, и надо было раньше забить тревогу, но что уж теперь судить да рядить. Как получилось, так получилось.