Ничья - стр. 30
– Серега я, – мужик почесал живот. – Хорошо было?
– Что было? – похолодела Зина.
Он плотоядно облизнул губы и сладострастно тронул низ ее живота.
– А вот что. Забыла, как орала на весь дом? Повторим?
Масленый блеск вспыхнул в его глазах. Он побагровел и, придвинувшись к ней, навалился на нее всей своей силой. Зина гадливо закрыла глаза и стала изо всех сил его отталкивать.
– Пошел вон! Мерзавец, отстань!
Он хотел закрыть рукой ей рот, но она, извернувшись, сильно укусила его за палец. Тогда он, рассвирепев, изо всех сил хлестнул ее по лицу так, что у нее в глазах потемнело.
– Молчи, сучка!
Он насиловал ее долго, жестко, пыхтя и сопя, изрыгая ей в лицо вонючий запах алкоголя, немытого рта и дешевых папирос. Потом, выплеснув в нее все свое содержимое, отвалился, как насосавшийся вволю клещ, и сразу уснул, уткнувшись в подушку.
Зинаида, еле дыша от отвращения и гадливости, с трудом сдерживая подступающую тошноту, сползла с дивана и, как была голышом, кинулась в ванную. Там, под ледяным душем, долго терла себя куском какой-то мочалки, валяющейся здесь же. Потом оделась и тихо вышла из квартиры, опасаясь, что мужик опять проснется.
После полудня того дня Зинаида, переодевшись дома, поехала на кладбище. Упала на уже чуть осыпавшийся холмик, замерла в каком-то опустошении, раскинув руки так, будто хотела обнять погибшего мужа. Не плакала, не голосила, не рыдала – пересохло все внутри. Просто бессильно лежала, уткнувшись в холодную землю. Сколько пролежала так, Зина не помнила. Когда совсем стемнело, она встала, отряхнулась и с укором посмотрела на могилу.
– Что ж ты, Алеша, бросил меня здесь? Как ты мог? Пропала я, Алеша. Теперь совсем пропала.
И покатилась ее жизнь вниз еще стремительней! И чем дальше, тем больше.
Она уже не могла остановиться. Выпить хотелось всегда. Организм требовал еще и еще. Без очередной дозы настроение падало, злость и раздражение подступали, ярость брала в плен.
С работы Зинаиду уволили по статье за прогулы. Несколько раз ее подбирали на улице. Она опускалась все ниже, появились морщины вокруг глаз, в волосах полыхнула первая седина.
Жизнь пролетала мимо. Она ничего не замечала, постоянно находясь в плену пьяного угара.
Со дня гибели Алексея прошло три года. Лизе исполнилось семь. Девочка стала замкнутой, скрытной и нелюдимой. Она уже не удивлялась, что мать постоянно пьяна. Уже не пугалась, слыша крики из соседней комнаты, не шарахалась от чужих мужчин, спокойно гуляющих по квартире, не стеснялась их неприкрытой наготы.
Привыкла спать под пьяные песни и крики. Научилась прятаться, есть остатки еды, уходить без спроса из дома, закрывать дверь в своей комнате на крючок. Стала брать у матери деньги без спроса, часто ночевала у соседки, ходила в обносках и притерпелась к косым взглядам и насмешкам сверстников.