Ничья - стр. 24
Она, как обычно, вела утренний прием больных в поликлинике. Зазвонивший телефон брать не хотела, чтобы не отвлекаться от престарелой и довольно капризной пациентки, но, видно, что-то ей подсказало, подтолкнуло.
Услышав жуткую новость, женщина побледнела, вскрикнула и, резко вскочив со стула, тут же упала, как подкошенная, потеряв спасительное равновесие.
Сбежавшиеся на крик пациентки коллеги быстро привели Зину в себя, но она впала в прострацию: никак не реагировала на происходящее, молча глядела в потолок. Все слышала, видела, ощущала, но не отзывалась, не плакала, не двигалась, не кричала.
Зинаида лежала обездвиженная, помертвевшая, равнодушная и спокойная. Не рыдала истошно, не голосила, как принято, по покойнику, не утопала в слезах, не рвала на себе волосы. Молча и сосредоточенно смотрела в потолок, крепко сжав похолодевшие руки.
Перепуганные подруги поначалу положили ее в отделение, делали капельницы, кололи уколы. Потом уговаривали, ругали, приглашали психиатра. Ничего не помогало. Ее мозг работал, физически она жила, но психика не включалась, не принимала новую действительность.
Больше ждать было нельзя, и Алексея похоронили без жены. Дочь на время приютила соседка Галина, которая всегда дружила с семьей и считалась у них палочкой-выручалочкой. Коллеги тихо перешептывались, навещая Зинаиду, подруги украдкой плакали, соседи горестно шушукались, но никто не мог понять, что делать. А четырехлетняя Лизонька, еще не сознающая масштаба беды, пока жила прежней жизнью, лишь удивляясь, что мамы и папы долго нет. Заплаканная соседка, навещая Зину в больнице, ничего девочке пока не говорила, боясь, чтобы и с ней не случилось какой-нибудь напасти. Но все же однажды решила взять малышку с собой.
Она ни на что не надеялась, просто в тот день Лизу не с кем было оставить. Но именно тот день, когда маленькая дочь пришла к матери в больницу, стал днем возвращения к жизни впавшей в ступор Зинаиды.
Лизонька, робея, проскользнула в палату и, оглядевшись по сторонам, сразу бросилась к матери. Она, радостно визжа, стала обнимать маму, залезла к ней на кровать, но та, не шевелясь, молча глядела в потолок. Девочка сначала смеялась, целовала ее щеки, теребила волосы, но потом обиженно нахмурилась.
– Мам, ты почему не смотришь на меня? Мам, – Лиза наклонилась к ее уху.
Никакой реакции.
Тогда девочка, схватив мать за руку, громко испуганно зарыдала:
– Мам! Мама. Ты чего молчишь? Мама, ты что, умерла? Мамочка.
Девочка заплакала, забилась в истерике, и слезы ее детские упали на лицо замершей от горя матери. И та, внезапно содрогнувшись всем телом, вытянулась в струну, выгнулась, будто надломанная ветка и, резко выдохнув, удивленно обернулась к рыдающей дочери.