Размер шрифта
-
+
Ничья. 20:20 - стр. 6
Отдавали сами же
Заповеди, залежи,
Приглашали сами же,
Привечали сами же.
Унижали их своим
Пафосным Версалем…
Строили Ерусалим —
Получили Салем.
Танк хрипит натужено,
Шлем сияет кожано…
Это все заслуженно.
Им теперь положено.
Время медных празднований,
Цинковых идиллий…
Брали, не опаздывали,
Вот и победили.
Головой покачиваю,
Молча, не грозя.
Городу захваченному
Рыпаться нельзя.
У певца арбатского,
Руганого автора,
Пелось «оккупация» —
Думали, метафора.
Экая анафема
Выпала поэту —
Рифмы да анафоры,
А метафор нету.
Над штыками тусклыми —
Краденое знамя,
Типа чтобы чувствовали,
Типа чтобы знали.
Глупо ждать сочувствия
От стальной твердыни.
Слезы и подкусыванья —
Наш удел отныне.
Девочки глазастые,
Бабы сердобольные,
Тропы партизанские,
Сборища подпольные…
Гордость похоронена,
Вместо воли каша…
Родина-то Родина,
Да уже не наша.
Челядь благодарная
Веселится с голоду.
Марширует армия
По родному городу,
По умолкшим умницам,
По могильным плитам,
По родимым улицам,
Напрочь перекрытым.
Нет, не репетиция —
Это оккупация,
Не учен ютиться я,
Не готов скитаться я.
Баста, мои гарные:
Не случится чуда,
Нету Красной армии —
Выбить их отсюда.
Баллада о третьем пути
Есть и третий путь, наиболее достоверный…
1992
По мере того, как вирус распространяется,
В державе тоталитарной,
Типа Китай,
Режим остается прежним, власть не сменяется,
И только народ сменяется, почитай.
Одни вымирают, другие как раз рождаются,
Любой карантин соблюдают на раз-два-три,
Виновных сажают, причастные награждаются,
Сеть запрещается, меры не обсуждаются,
На пятом месяце все уже наслаждаются:
Стабильность снаружи,
Иммунитет внутри.
В свободной стране – Италии ли, Британии, —
Где средний отвык работать, а низший – красть,
Заметно противоположное сочетание:
Народ остается прежним – уходит власть.
Народ с трудом отвыкает бродить по шопингам,
Выгуливать псов, затаскивать в койку дев,
Не мирится с бытом размеренным
и окопненьким,
Опасность считает вызовом, смертность —
допингом,
Потом он власть выгоняет одним поджопником
И дальше живет как прежде, чуть поредев.
В иной стране – межеумочной, промежуточной,
В краю евразийской немереной ширины,
Равны карантин годовой и арест трехсуточный,
Свободных нет, а стало быть, все равны.
Болота ее загораются, нефть роняется,
А люд бессмертен, и скрепам износу нет.
Народ не меняется в ней и власть не сменяется,
Но все обнуляется каждые двадцать лет.
Манеры ее уклончивы, речи вкрадчивы,
Идет кругами ее непролазный тракт.
Что это – лежбище, стойбище или кладбище?
Смерти тут делать нечего, это факт.
Страница 6