Незримая песнь луны - стр. 17
Он так отчаянно и в то же время робко пытался описать мне красоту этого места, что я, непроизвольно вслушиваясь в звуки журчания воды, пение птиц и шелест листвы, мысленно представила место, где мы дурачились, словно дети.
Тогда, обрызгав меня с ног до головы, Дерек, несмотря на то, что ему принесёт страдания и боль, попросил, чтобы я посмотрела на него, коснувшись его ладонями.
– «Лу, – сорвавшимся охрипшим голосом сказал он, – прошу тебя, коснись моего лица! Я хочу, чтобы ты это видела!»
И я коснулась. Захваченная страстью в его голосе, с замиранием сердца приложила ладони к лицу парня и притихла от увиденного. Нет, дикую и красивую природу вокруг я не замечала, мой взгляд пожирал одну-единственную картину. Дерек, молодой и красивый. Закусив губу, я, словно изголодавшийся путник, пожирала его глазами, так же беспощадно истощая его жизненную силу.
Из долговязого подростка он превратился в безумно красивого мужчину, стоял по пояс в воде и по его рельефному загорелому торсу стекали холодные капли воды. Чёрные, как смоль волосы, небрежно спадали мокрыми прядями на лоб, а глаза горели страстью. Самой настоящей, дикой, болезненной страстью. Губы его приоткрылись в ожидании…
Опустив в порыве руки, я задохнулась от следующих его действий. Он настойчиво притянул к себе, его губы накрыли мой рот, и меня унесла волна сладостных ощущений. Единственной преградой между нашими телами была мокрая, немного грубоватая рубашка. Хотелось содрать ее, так чтобы мои затвердевшие соски касались не грубой ткани, а его горячего живого тела.
Тогда-то нашу безумную страсть и прервал злой до чёртиков Стайлс.
Я долго на него злилась за то, что он посмел следить за нами. Вот только из его слов получалось, что он делал это не зря.
Дерек, в свою очередь, в тот день не желал отпускать меня, заверяя меня и моего опекуна в том, что он женится на мне. Именно тогда мне пришлось узнать, что Стайлс обещал меня, не без участия короля, моему первому покойному мужу.
Вернувшись домой, остаток дня и вечер я хранила молчание: разговаривать с тем, кто предал меня, мои интересы не было никакого желания. Ведь мне любим был всего лишь один человек: Дерек.
В свою очередь, тот пылко доказывал, что спланированной свадьбе не бывать, что он лично будет говорить с отцом, заверив меня на прощание, что все уладит.
В тот шальной вечер брат мой, пребывая в непонятном для меня настроении, сильно напился. Ворвавшись ко мне в комнату, он с дикими нотками в голосе сказал:
– Поверь мне я сделаю так, что ты для него станешь не спасением, а проклятьем!