Незнакомка с родинкой на щеке - стр. 27

– Кушать будете, Лидия Гавриловна? – застал меня дома обычный вопрос. – Курочка аккурат подоспела.

Я бросила на Никиту резкий взгляд и продолжила запирать дверь на все замки, всерьез опасаясь, что господин Фустов все-таки до меня доберется.

Давненько у меня не случалось подобных приключений… но, право, было неплохо.

Женя еще не вернулся. Возможно, мне следовало побеспокоиться, чтобы муж не узнал о моих авантюрах, или же переживать о Фустове, но – и всю дорогу, и теперь я думала исключительно о кучере, что правил коляской Ксении Хаткевич.

Домашние генерала плакали о самой госпоже, вздыхали о ее молоденькой горничной, но никто и словом не обмолвился о кучере. Да и карета Хаткевичей совсем не похожа на пострадавшую от взрыва… Могли ли они иметь несколько выездов? Едва ли по нынешним временам – слишком уж это дорого и бессмысленно. Нет, для меня все очевиднее становилось, что молодая генеральша погибла не в домашнем экипаже. И не личный ее кучер сидел в то время на козлах, а нанятый на улице извозчик.

Отчего же в газете не писали про извозчика? Ежели он жив, то его должны были тотчас доставить в госпиталь и не забыть о том упомянуть в заметке. Ежели убит, то назвали бы вместе с женщинами.

Неужто он все-таки жив остался? А полиция умолчала о сем факте из опасений?..

– Катюша! – окликнула я девушку, что на беду свою мелькнула в просвете коридора.

Та, поглядывая исподлобья, подошла.

– Катя, вы нынче не слишком заняты?

– А я без дела не сижу, Лидия Гавриловна! Некогда сидеть-то, забот полон рот…. – оскорбилась та.

Но я упрекать ее ни в чем и не думала – Катино безделье мне было на руку как никогда.

– Катюша, у меня к вам одно очень важное поручение…

– Какое еще? – насупилась та. – Коли пыль протереть в гостиной, то побойтеся Бога, Лидия Гавриловна. Воскресенье нынче! А я христианка православная, я грешить вовсе не намерена!

Катя бы и в слезы ударилась, и точно сочла бы себя святой мученицей, пострадавшей за веру, ежели б я и правда заставила ее протереть пыль. По счастью у меня было для нее другое задание. Отправиться в ресторан «Гранд-Отеля» и сделать там заказ для сегодняшнего званного ужина. Сама же я первым делом написала приглашения Степану Егоровичу и тому армейскому товарищу Ильицкого. А после, одевшись попроще, я вслед за Катей покинула дом.

В относительной близости от Дворцового моста имелось четыре госпиталя – посетить их я и торопилась. Сроду не думала становиться актрисой, но сегодня, в разговорах с сестрами в приемных покоях, и впрямь была хороша. Легка и находчива. Дотошна и серьезна. Я импровизировала, представляясь то несчастною женой, разыскивающей мужа; то дочкой, беспокоящейся о пропавшем папеньке; а то и вовсе набралась наглости, назвавшись сестрою милосердия из соседнего госпиталя. И словоохотливость откуда-то родилась: в последний раз, прежде вопроса о поступившем к ним раненном извозчике, я минут десять рассказывала своей якобы товарке, как правильно солить огурцы. По счастью, недавно прочла о том в журнале по домоводству…