Незнакомка с родинкой на щеке - стр. 23
Я тихонько притворила дверь, выходя из уютной гостиной, но покидать дом еще не собиралась: в той самой зале, где прежде полицейские допрашивали горничных, людей в форме уж не было, а вот девушки, забыв об обязанностях, негромко меж собою перешептывались. Меня, остановившуюся в тени пыльных портьер, что укрывали двери, они видеть не могли.
А вот разговор вели весьма любопытный:
– …совсем совести нет, ни вот столечко! – громким шепотом сокрушалась остроносая девица в светлых кудряшках. – Прямо в дом вчерась заявилась, бесстыжая! «Зови, – говорит, – Глашка, Антон Несторовича, а то с места не сойду, покуда с ним не свижуся!».
– Вот нахалка-то, простихосподи! – вторила ей другая, – от любопытства искусав нижнюю губу. – И что – не сошла?
– Поначалу-то как уселась на вот эту самую софу, так и сидит, на меня зыркает токмо. Ну, час сидит, второй сидит. Антон Несторович, помнишь же, к ночи уж заявился, да пьяный сразу спать пошел. Не подивился даже, отчего Ксении Тарасовны до сих пор нету. Ясна кочерыжка, не дождалась она его. Изругала меня поганым своим языком да убралась. Чуть за полдень дело было – пушка петропавловская как раз бабахнула. А еще вот я тебе чего скажу, Марфушенька…
Девушка настороженно огляделась, не догадавшись, однако, внимательней осмотреть мой угол. Но понизила голос столь сильно, что я едва могла разобрать слова:
– …скажу, что ни капелюшечки не удивлюсь, ежели девка эта бесстыжая Ксению Тарасовну… и того!
– Да ну!.. – пораженно выдохнула вторая. – Ты чего брешешь-то, Глашка! Сказали ж господа полицейские, что революционеры это проклятые бомбу бросили. Народники, али как их там.
– Много они понимают, твои господа! Ты сама-то, Марфа, покумекай! Точно тебе говорю: она все подстроила, змея подколодная, чтоб место хозяйкино занять!
– Что делается-то, Божечки… – все же приняла версию ее подруга. – Ежели взаправду она хозяйкою станет, то туго нам придется, Глашенька, ох туго… Ты господам-то сказала, что сидела эта змеюка здесь вчерась?
– Больно мне надо самой встревать, – уже менее решительно отозвалась горничная Глаша. – От них не отвяжешься ведь потом. Да и не спрашивали меня, кто приходил вчера. Про подозрительных токмо спрашивали, а про нее – нет. Уж коли спросят – отвечу. Жалко мне, что ли.
– А думаешь, они сызнова придут? – вторая снова покусала губу. – Вот хорошо бы… уж такие видные мужчины. И неженатые оба, Глашенька. Ох, как мне мужчины в мундирах нравятся, ты не представляешь!.. А Акулинушке уж как нравились…
Обе разом замолчали, растеряв веселость. Потом снова заговорила Глаша: