Нежный плен - стр. 9
Воины, хоть и пытались держать себя в руках (все-таки, годы дисциплины сыграли не последнюю роль в этом), но глаза их – буквально пожирали леди Годиву. Высокая, статная, с белоснежной кожей, с лицом, светом своим превосходящим лунное сияние, она была прекрасна. Вообще, всякая женщина была хороша для воина – и чем больше тот был на службе, тем сильнее повышалась её привлекательность.
Но эта саксонка…
Она была чем-то эфемерным, волшебным чудом.
Некоторые из воинов испытали чувство сожаления, что столь прекрасная девушка подвергнется наказанию со стороны предводителя. Неужели у того не дрогнет рука?
Другие же, предвкушали развитие событий, в котором их лидер непременно проучит эту красавицу, чтобы той больше было неповадно отказывать ему.
Остальные – сохраняли что-то, вроде нейтралитета – с одной стороны поддерживали решение Леонардо, с другой – не желали насилия по отношения к белокурой саксонке. В любом случае, решающее, единственное слово было за нормандским львом.
Леонардо шел впереди. Его походка была уверенной и стремительной, и Годива, со своими пораненными коленями, едва поспевала за ним. Кожа на месте удара об камень горела огнем, будто резали ножом по ней. Девушка сглатывала слезы. Она не хотела плакать при всех. Не хотела показать свой страх. А он снова стал подкрадываться к ней, принося с собой разные картинки наказания.
Сколько девушка так шла, она не знала. Все прониклось болью и переживаниями, время стало странно течь – не ощутимо, не осязаемо, непонятно. Наконец, Леонардо остановился – пришлось, не без некой толики облегчения (из-за ран на коленях) остановиться и Годиве. Она старалась не думать, что скоро последует за этим недолгим «отдыхом». Девушка посмотрела вдаль - на горизонте тьма уже распростерла свои крылья. Совсем скоро ночь примет мир в свои объятия. Скоро этот мучительно долгий день закончится.
Пленница обвела медленным взором пространство. Место, куда привел Годиву Леонардо, было центром лагеря – вокруг расположились палатки и костры. Они освещали предводителя и его пленницу мистическим светом. Действительно, будто на алтарь привел её, чтобы принести в жертву…
Девушка обхватила себя за плечи. Скорей бы все закончилось. Ожидание наказания – само по себе вызывало мучения. Так пусть оно уже свершится! Даже если она не виновна. Даже если будет больно, Годива не намеревалась выдавать Эрика – тогда, тому точно не жить. Он и так настрадался в жизни, так пусть…
Девушка не успела завершить свою мысль, как властный мужской голос, подобно удару хлыста, разломил вечерний воздух.