Нежность - стр. 97
В период своего тесного сотрудничества Николаеву и Пугачевой не удалось избежать досужих разговоров о том, что их связывают куда более близкие отношения, чем творческие. Однако сами они и тогда, и впоследствии дружно открещивались от подобных домыслов. А Алла Борисовна рассказала даже душещипательную историю о том, как в Игоря влюбилась ее дочь Кристина. Вот ее собственные слова: «Николаев стал лучшим другом нашей семьи, и был такой момент, когда моя Кристина по уши влюбилась в молодого красивого композитора. Я не знала, что и делать. И тогда придумали мы с Игорем такой поворот – он пришел в гости со своей взрослой дочерью. Это произвело на Кристи такое сильное впечатление, что три дня и три ночи она плакала не переставая, но зато мы добились, чего хотели, – ее любовь остыла…»
В середине 80-х Николаев почувствовал в себе силы работать самостоятельно и решил покинуть коллектив Пугачевой. Его сольный дебют состоялся в «Утренней почте» – там был показан клип на его песню «Мельница».
В 1988 году свет увидели сразу два диска певца и композитора Игоря Николаева – «Королевство кривых зеркал» и «Фантастика». А через год Николаев, следуя тогдашней моде на юных исполнителей, решил вывести на сцену кого-нибудь из молодых. Среди кандидаток больше всего шансов стать новой звездой имели трое: дочь Ирины Аллегровой Лала, певица и попутно секс-бомба Алена Герасимова и 16-летняя киевская школьница Наташа Порывай. Поначалу Николаев склонялся к кандидатуре первой, забраковав двух других. Особенно ему не понравилась киевлянка – пухлая девочка (она весила тогда 65 кг), говорящая с сильным украинским акцентом. Однако на кандидатуре Порывай очень настаивала отыскавшая ее Марта Могилевская, и в конце концов именно Наташе суждено было стать вскоре не только новой звездой, но и женой Игоря Николаева.
Вспоминает Н. Королева: «Мы с Игорем очень романтично познакомились. Мама привезла меня из Киева в Москву на прослушивание (оно проходило в Лужниках. – Ф.Р.). Но не сложилось – никому я не понравилась. Пора было уезжать. Стали выяснять, как до Киевского вокзала добраться, – город-то чужой. Николаев услышал и решил, видимо, просто помочь. Подошел и сказал: «Сейчас отвезти вас некому, подождите, пока концерт закончится: освободятся люди, машина»… Тогда впервые на меня столичная закулисная жизнь дохнула – вокруг бегают администраторы, директора, все нервничают. А мы с мамой сидим чинно так, ждем… Потом концерт кончился, и Игорь собрался везти нас на вокзал. Но тут включилась мама с ее украинским хлебосольством. Так получилось, что Игорю в тот день не удалось поесть, и к вечеру он был совершенно голодным. Мама немедленно сориентировалась, настругала кучу вкусных бутербродиков. Он наелся и подобрел. «Ну ладно, – говорит, – может, первая проба действительно непоказательна. Я еду сейчас на гастроли в Таллин, и, если хочешь, мама, отпускай дочку со мной, а там посмотрим». Мама не возражала: она всегда была уверена во мне в смысле нравственности. Поэтому и дала «добро» на мою первую гастроль…»